"Геннадий Прашкевич. Пять костров ромбом" - читать интересную книгу автора

- Не лги! - убеждал Досет. - Ты писал ее!


"Странно, - подумала Анхела. - Почему именно художникам, людям часто
беспутным, бессистемным, дается дар прозрения? Почему именно они чисто
интуитивно угадывают то, до чего не доходит логика?"
Она вспомнила вечер, проведенный Шмайзом, художником и ею года четыре
назад. Был спор, вызванный неудачной фразой Шмайза. Он хотел сказать, что
не настоящая, не цветущая _с_е_й_ч_а_с_ жизнь имеет определяющее значение
для археолога, но фраза не получилась. Вышло так, будто ему, Шмайзу,
древняя стена дороже живого города.
Этуш фыркнул презрительно:
- Курт, если помнишь, портрет Моны Лизы, жены Франческо дель
Джокондо, остался незавершенным. И все же, по словам Вазари, "это
произведение написано так, что повергает в смятение и страх любого
самонадеянного художника, кто бы он ни был!" Так что же важнее, по-твоему?
Портрет Джоконды или его оригинал?
- Ты не понял меня, - рассердился археолог. - Искусство всегда
вторично!
Этуш ухмыльнулся.
- Тогда почему люди вот уже четыреста лет восхищаются портретом Моны
Лизы и ничуть не тоскуют по утраченному оригиналу?
Шмайз растерялся.
- Если уж мы заговорили о Джоконде, - махнул короткой рукой Этуш, - у
меня найдется еще одно замечание... Моне Лизе, когда Леонардо взялся ее
писать, было около двадцати лет. Так утверждает ученик Леонардо Франческо
Мельци. Мона Лиза позировала художнику в костюме Весны, в левой руке
держала цветок коломбины... Почему же, Курт, на знаменитом холсте мы видим
не цветущую женщину, а... вдову?
- Вдову? - неприятно удивился Шмайз. - Ты просто много выпил!
- Именно вдову! - шумно рассмеялся Этуш. - Да, я пьян. Но Леонардо
написал именно вдову! Или он большой шутник, или я... большой невежа!
- К правде ближе второе, - проворчал Шмайз.
Но Этуш не слушал археолога. Расплескав вино, он налил себе полную
чашу и пьяно уставился на Анхелу:
- Леонардо написал вдову! Не просто вдову, а символ вдовы. Символ
нашего горького мира! И не знай я тебя, Анхела, я бы сказал - Леонардо
написал тебя!
- Не льсти, Этуш. Мне далеко до Джоконды!
- Не ищи в моих словах буквализма. Да, у вас все иное - руки, волосы,
уши. Но вы идентичны в своей загадке.
- В какой загадке, Этуш? - насторожилась Анхела.
- Ладно, - отмахнулся художник. - Я попробую написать вдову. Это не
будет портретом новой Джоконды. Нет! Но это будет все тот же символ, ибо
символы в нашем мире следует подновлять...
Этуш не написал портрета Анхелы. Он не выдержал шумного успеха,
выпавшего на долю первых его картин, не выдержал непонимания, пришедшего
вслед за успехом. Он стал много пить, ему резко изменил вкус.
После выхода в свет роскошного издания эпоса о Гильгамеше,
иллюстрированного стилизованными печатями, Этуш поссорился с археологом и