"Геннадий Прашкевич. Пять костров ромбом" - читать интересную книгу автора

- Порвете? - поразился Досет.
- Да, - повторила Анхела. - Порву. И, если понадобится, повторю это
много раз. Я не ленива.
- Но вы и не сумасшедшая! - взорвался майор.
- Это меня поддерживает.
- Тогда, может быть, начнем все сначала? - Досет едко ухмыльнулся. -
Где вы все-таки родились?
- Мемфис-центр...
- Я уже слышал об этом!
- Не до конца... МЕМФИС-ЦЕНТР ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОГО ВЕКА!
Она разыгрывает комедию или впрямь свихнулась? - окончательно
растерялся майор.


"Самое трудное, - сказала себе Анхела, - это убеждать. Там, дома, в
двадцать четвертом веке, достаточно было кивнуть, и этот кивок не мог не
быть правдой. Они же, - подумала она о Дуайте, Досете, Чолло, - давно
разочаровались в словах. Им не нужна правда, ибо чаще всего она
оборачивается против них. Им нужны фокусы, им нужны трюки. И чем эти трюки
эффективнее, тем легче они в них верят".
Она вспомнила гранитные скалы, нависшие над могучей северной рекой.
Лиственницы пожелтели, под каждой был очерчен круг опавших осенних игл. На
другом берегу высоко поднимались над скалами и деревьями длинные корпуса
Института Времени. Собирая редкие ягоды костяники, Анхела нетерпеливо
смотрела на реку. Она ожидала Риала.
Она ошиблась - Риал не воспользовался катером, он просто переплыл
реку. Он вылез на розовый гранит совершенной мокрый, с широких плеч
стекала вода, волосы прилипли ко лбу. И, прижавшись щекой к мокрому плечу
Риала, Анхела разблокировала сознание. Самые тайные мысли свободно текли в
мозг Риала и, отраженные, усиленные его чувством, так же свободно
возвращались к ней. Они _ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_и_ друг друга, они были одним
существом, и Анхела не сразу поняла, почему Риал смеется. А Риал, правда,
смеялся. Смеялся беззвучно, скрыто. Смеялся словами, считанными с древней
клинописной таблицы. И в бесконечно счастливом, добром и нежном смехе
Анхела, наконец, различила слова.
"Сохрани для себя свои молитвы, - смеялся Риал. - Сохрани для себя
питье и пищу, пищу твою, что достойна Бога. Ведь любовь твоя буре подобна,
двери, пропускающей дождь и ветер, дворцу, в котором гибнут герои!.. Где
любовник, - смеялся Риал, - где герой, приятный тебе и в грядущем?..
Птичку пеструю ты полюбила; ты избила ее, ты ей крылья сломала, и живет
она в чаще, и кричит: крылья! крылья!.. Полюбила коня, знаменитого в
битве, и дала ему бич, удила и шпоры... И отцовский садовник был тебе мил
- Ишуланну. На него подняла ты глаза и к нему потянулась: "Мой Ишуланну,
исполненный силы, упьемся любовью!" Но едва ты услышала его речи, ты его
превратила в крысу, ты велела ему пребывать в доме, не взойдет он на
крышу, не опустится в поле... И меня полюбив, ты изменишь тоже мой образ!"
Риал оторвался от Анхелы и с неожиданной грустью повторил уже вслух:
- И меня полюбив, ты изменишь тоже мой образ...
Он ничего не добавил. Но по тому, как часть его подсознания вдруг
замкнулась, Анхела поняла: Риал пришел ненадолго, опыт ждет, и Риал сейчас