"Терри Пратчетт. Море и рыбки" - читать интересную книгу автора

заслужил, не делало их менее жуткими. Маманя знала: Эсме замышляет нечто
ужасное.
Сама она не любила побеждать. От привычки побеждать трудно избавиться.
К тому же она создает опасную репутацию, которой тяжело соответствовать, и
ты идешь по жизни
с тяжелым сердцем, постоянно высматривая ту, у которой и помело лучше,
и с лягушками она управляется быстрее.
Маманя заворочалась под горой пуховых одеял.
По мнению бабани Громс-Хмурри, вторых мест не существовало. Либо ты
победил, либо нет. Собственно, в проигрыше нет ничего плохого - помимо того,
конечно, что ты не победитель. Маманя всегда придерживалась тактики
достойного проигрыша. Тех, кто продул в последнюю минуту, публика любит и
угощает выпивкой, и слышать "она едва не выиграла" гораздо приятнее, чем
"она едва не проиграла".
Маманя полагала, что быть второй куда веселее. Но не в привычках Эсме
было веселиться.
Бабаня Громс-Хмурри сидела у себя в домике и смотрела, как медленно
гаснет огонь в камине.
Стены в комнате были серые - того цвета, какой штукатурка приобретает
не столько от пыли, сколько от времени. Здесь не было ни единой бесполезной,
ненужной, не оправдывающей хозяйской заботы вещи. Не то что в доме мамани
Огг: там все горизонтальные поверхности были насильственно превращены в
подставки для безделушек и цветочных горшков - мамане то и дело что-нибудь
притаскивали. Бабаня упрямо называла это "старье берем". По крайней мере на
людях. Какие мысли на этот счет рождались в укромных уголках ее разума,
никому не было известно.
Бабаня тихо покачивалась в кресле, пока не потух последний уголек.
В серые ночные часы тяжело свыкнуться с мыслью, что на твои похороны
народ соберется только за одним - убедиться в твоей смерти.

На следующий день Перси Гоппхутор, отворив дверь черного хода, встретил
прямой немигающий взгляд голубых глаз бабани Громс-Хмурри. Он охнул.
Бабаня сконфуженно кашлянула.
- Почтенный Гоппхутор, я насчет тех яблок, что вы назвали в честь
госпожи Огг.
Колени Перси задрожали, а парик пополз с затылка на пол в надежде, что
там безопаснее.
- Мне хотелось бы отблагодарить вас за это. Уж очень она радовалась, -
продолжала бабаня голосом, который ее хорошим знакомым, к их великому
изумлению, показался бы поразительно мелодичным. - Она много и хорошо
трудилась, пришла пора воздать ей должное. Вы замечательно придумали. Вот
вам небольшой подарочек... - Гоппхутор отскочил назад: бабанина рука
проворно нырнула в карман передника и извлекла оттуда какую-то черную
бутылочку. - Это большая редкость - уж очень редкие травы сюда входят. На
редкость редкие. Необыкновенно редкостные травы.
Наконец Гоппхутор сообразил, что надо бы взять бутылочку. Он очень
осторожно ухватил пузырек за горлышко, словно тот мог свистнуть или
отрастить ножки, и промямлил:
- Э... премного благодарен. Бабаня чопорно кивнула.
- Благословен будь этот дом!