"Ричард Пратер. Джокер в колоде" - читать интересную книгу автора

образцовых домов, а три или четыре сотни других горожан сгрудились
поблизости. В двухстах ярдах к западу открывался океан, а на полпути между
грохочущим прибоем и тем местом, где стояли мы с Джимом, расположился
главный аукционный зал Лагуна-Парадиз.
В зале имелась пластиковая карта всей территории с подсветкой
изнутри, и если продавался дом или лот, на карте ярко загорался
соответствующий сектор и одновременно главный продавец Уолви Вест радостно
кричал в радиорубку, сообщая всем, что "лот под номером шестнадцать только
что продан ДАНИЭЛЮ ГРЕЙМОНТУ, широко известному кинопродюсеру", или
называл любого, кто сделал покупку, повторяя множество раз имя этого
человека, в основном чтобы доставить удовольствие счастливчику; последний
порой приходил в такой восторг, что возвращался и покупал еще один лот.
Как до, так и после волнующих комментариев оркестрик из пяти человек
начинал играть все подряд - от диксиленда до твиста и его преемника
грамма: какофонии из глухих ударов, трескотни и почти мелодичного воя.
Внизу, на Прибрежном бульваре, небо чертили дугообразные огни, сообщая
каждому на мили вокруг о некоем завлекательном мероприятии в Лагуне.
В придачу ко всей суматохе Джим Парадиз и Адам Престон пригласили,
как я смекнул, с полдюжины моделей из самого престижного женского
салона-магазина в Голливуде "Александрия". Шестерка - в нее входила и
высокая грудастая Ева Энджерс, - должным образом проинструктированная и
облаченная в соответствующее обмундирование, была способна ответить на
вопросы потенциальных покупателей. Поскольку их наряд состоял из туфель на
высоких каблуках, чулок-сеточек, плотно облегающих шорт и в тон им -
пушистых белых свитеров, то многие охотно подходили к ним с вопросами, а
два нагловатых парня даже получили по затрещине.
Минуту назад Джим пошел добывать для нас еще порцию бурбона с
содовой. Теперь он возвращался из бара, кивая налево и направо, размахивая
руками и ослепляя людей своей улыбкой. Джим Парадиз был так наполнен
энергией, мужскими гормонами и жизненными соками, что, казалось, он
светится в темноте - высокий красивый мужчина, напоминающий пирата и
одновременно - Аполлона. Многие с интересом наблюдали за ним и когда он
шел обратно, и когда мы с Джимом стояли вместе. Возможно, люди глазели на
нас, потому что мы оба приличные здоровяки, а может, их привлекал
разительный контраст.
Во мне шесть футов два дюйма росту, и после трех выпитых порций виски
с содовой - что я уже сделал - я вешу двести шесть фунтов, а Джим легче
меня на двадцать фунтов и на дюйм выше. У меня коротко остриженные белые
волосы и такие же белесые брови - взлетая вверх и резко загибаясь вниз,
они торчат над моими серыми глазами; в то время как волосы Джима чернее
угля, а сине-зеленые глаза близки к цвету морской волны.
Мы оба изрядно загорели - смуглый Джим почти почернел. Он был похож
на высокого цивилизованного демона, сгоревшего дотла в пламени
преисподней. И вообще в его чертах было что-то сатанинское: темные, смелые
глаза, нос прямой и слегка заостренный, а рот женщины определили бы как
"дерзкий", не говоря уже об улыбке типа "пошел к черту".
Он протянул мне виски, отпил глоток из своего бокала и бодро сказал:
- Шелл, черт возьми, похоже, все идет успешно. Что обычно делает
парень с миллионом долларов?
- Ну, он его откладывает, - ответил я. - Что же еще? Он нахмурился.