"Лев Правдин. Область личного счастья. Книга 2" - читать интересную книгу автора

занятия по повышению квалификации. Очень много в этом отношении помог ему
Виталий Осипович.
Вечером Чикин проверил - ни один из плотников не ушел с работы. Они
работали с каким-то таким покорным остервенением, что даже неуемный
Гизатуллин притих. Чикин позвонил Корневу, тот ответил:
- Ну вот. Я что говорил. Вы все на их сознание действуете. Знаю я их
сознание. Черт их перевоспитает. Их надо не по голове бить, а по животу.
- Ну это уже вы загибаете.
- Ничего я не загибаю. Им - "абы гроши да харч хороший". Они мужики
работящие.
- Не нравится мне их молчание, - немного помедлив, сказал Чикин.
- Ну и пусть молчат, - рассмеялся Виталий Осипович. - Они сроду
неразговорчивые.
Вот ведь что его беспокоит. Молчание. Разговорчиками, дорогой товарищ,
не то что комбинат, сарай не выстроишь.
Потом его вызвал к себе Иванищев, чтобы уточнить приказ о сокращении
штата в связи со сдачей первой очереди. Разговаривали до той поры, пока
Иванищеву не позвонили из дому.
- Сейчас иду. Иду, - ответил он.
Глядя, как Корнев собирает свои бумаги в планшет, он спросил:
- К нам почему дорогу забыли? Моя Серафима Петровна спрашивает, на что
Виталий Осипович обижается.
- Да вот все время не выберу.
- Ага. На себя, значит, обиделся. Ну это уж легче. Но тоже плоховато.
Время для своих дел тоже должно быть. Это я вам, как начальник, в порядке
приказа говорю.
И снова спросил:
- А Женя что пишет?
Виталий Осипович положил планшет на стол, как бы поняв, что разговор
предстоит долгий, но тут же снова взял его и поднялся.
- Театральную студию закончила. В театр приняли. Талант, говорят,
открылся. Боюсь, не сбивают ли с толку...
Досадливо взмахивая руками, словно дирижируя оркестром, Иванищев
закричал:
- Боюсь, боюсь. Не бояться надо, а взять да съездить. Самому
посмотреть. Девушка молодая, красивая, любит вас... А, черт вас дери! - Он
передразнил Виталия Осиповича: "Времени нет! С толку сбивают!" И собьют. А
кто в ответе будет? И вас может сбить какая-нибудь краля. Может. Не
отмахивайтесь. Вы не монах. Еще как собьют. Секретарша у вас, ого!
- Лина! - с недоумением воскликнул Виталий Осипович.
- Не знаю, как ее там. Может быть, Лина. Одинокая девица. Глаза у нее
какие-то пылающие... Ну, конечно, это чепуха.
Виталия Осиповича связывала с Иванищевым та неравная дружба, какая
может быть у пожилого мудрого человека с человеком молодым, когда они оба
крепко привязаны к общему делу. Неравенство заключалось в том, что Иванищев
мог позволять себе поучать своего молодого друга и даже поругивать его, а
Виталию Осиповичу этого не полагалось. Он мог спорить, мог не соглашаться,
мог даже советовать, но обязан был почтительно выслушивать все, что говорил
Иванищев. И на этот раз, выслушав его, Виталий Осипович долго молчал.
Иванищев сел против него и проникновенно посоветовал: