"Лев Правдин. Ответственность" - читать интересную книгу автора

командир. Ее командир, про которого говорили, что он никого не бережет, и
прежде всего самого себя, и что он человек, убежденный в своем деле, для
которого ему ничего не жаль.
Он, как показалось Таисии Никитичне, шел прямо на нее - большой,
подтянутый, в распахнутом брезентовом плаще. Она никогда не робела перед
начальством, но тут почему-то растерялась и, негодуя на себя за такое
малодушие, проговорила:
- Прибыла в ваше распоряжение!
Против ее воли это получилось у нее очень вызывающе и поэтому, конечно,
так глупо, что она совсем смешалась.
- Добро, добро, - ответил он, не обратив внимания на ее замешательство,
и совсем не официально, а скорее по-хозяйски гостеприимно протянул ей руку.
У него была небольшая и очень мягкая ладонь, но рукопожатие оказалось
таким подчиняющим, словно он вот так, сразу, без лишних слов, взял над ней
полную власть. И хотя Таисия Никитична и без того знала, что он тут -
единственная власть, которой она полностью подчинена, все же ей стало как-то
не по себе, и она сказала:
- Я привыкла как в армии...
- У нас тоже как в армии. - Он повернулся и уже на ходу отдал
распоряжение: - Разместитесь у радистки.
- Есть, - ответила Валя. - Идемте, доктор.
- Подождите, Валя, мне надо... - Таисия Никитична не успела еще и сама
понять, что же ей надо сделать сейчас, как Валя уже все сообразила.
- Да вот, он тут, - проговорила она, - дожидается.
Она подтолкнула Таисию Никитичну в темноту под крыло самолета, как
будто знала, где именно Ожгибесов будет ждать. Он и в самом деле стоял там,
куда показала Валя.
Ожгибесов сразу же, как будто так и должно быть, взял ее руку и прижал
к меховому отвороту своей куртки.
- Хорошо, все будет очень хорошо, - торопливо проговорила Таисия
Никитична.
Он спросил:
- Что передать вашим?
- Ничего не надо. Я вчера написала им. Предупредила.
- Они где?
Узнав, куда эвакуировали ее мужа и сына, Ожгибесов сказал:
- Хорошо. Наши туда часто летают. А я сюда. Связь наладим, а может
быть, и я полечу туда...
- Вот и хорошо, - повторила Таисия Никитична, - вот это очень хорошо
было бы...
Она понимала, что говорит совсем не то, что надо, а что надо сказать,
чтобы ему стало хорошо и он улетел успокоенный, не знала. Что сказать? Не
может же она говорить о любви, если ее нет. Она еще посмеивалась по старой
привычке, как тогда посмеивались все, над его почтительной влюбленностью.
Ох, как давно это было! Тогда он был мальчик по сравнению с ней, взрослой
женщиной, матерью семейства.
А если бы она любила, то нашла бы подходящие слова? А зачем слова?
Когда любишь, тут уж не надо никаких слов для успокоения потрясенной души.
Да и сама любовь исключает всякое спокойствие, даже если воспринимать ее с
улыбкой. О-хо-хо, любовь под крылом самолета!