"Стихи" - читать интересную книгу автора (Тейт Аллен)

Пловцы

(Место действия - округ Монтгомери, Кентукки, июль 1911 года)

Кентуккских вод прохлада ключевая! С четверкой сорванцов к речной волне Спешит малыш, от зноя изнывая, Здесь лозы льнут к деревьям в тишине, И у щеки лист лопуха ворсится Ладошкой Навсикаи. Вновь во мне Скупой слезинкой детство золотится, И, высохшие, ожили ручьи Любви и страха. Вновь былое длится, И дрозд, качнувший ветку в забытьи, Насторожил под деревом тюльпанным Пружину мокасиновой змеи… Тропа над плесом поросла бурьяном, С небес течет расплавленный свинец, И мы шагаем в полусне дурманном - Билл, Чарли, «ниггер» Лейн (его отец Был врач), тиликавший на флейте Гарри И Аллен - я - прославленный пловец. Сумах поник листвой, как на пожаре, Заждавшись подаянья облаков, И мы бредем в полуденном угаре К воде, чей и в ночи не молкнет зов. Лейн закричал: «Передохнем немного!» И тут - глухою дробью - стук подков… Одиннадцать гнались по краю лога За тем, кто изнемог и был темней Щербатых плит у старого порога. И как спешат подобием теней Лунатики по скрошенным карнизам, Когда инстинкт всех навыков верней, Мы очутились у реки, и низом Брели, от страха проглотив язык, По узкой тропке над потоком сизым - Нам слух глазами стал. И вновь возник Отряд, но с ним не появился снова Тот, кто бежал. И я ослеп на миг, Увидев это воинство христово - Позором изнуренные тела… Потом тропа вдоль берега крутого Пошла ровней и к бухте привела. Мы на песок присели сиротливо, Вода рябой прохладою влекла. Но, словно водоросли в час прилива, Зашевелились волосы, и весь Поджался я, услышав, как с обрыва Слова скатились - горестная весть, Как будто горсточка земли упала В могилу: «Этот мертвый ниггер здесь». Шериф, на явор опершись устало, Травинку отломил не торопясь И, ковырнув в зубах, отметил вяло: «Мы опоздали», - нехотя склонясь Над мертвецом остывшим, чью сорочку Кровь запятнала и сухая грязь. Слепень куснул удавленного в мочку. Шериф легонько голову носком Подвинул, поместив ее на кочку. Друзья бежали под уклон гуськом, И я был рад их бегству. Вечерело. Подъехал всадник. Спешившись, рывком За ноги потянул большое тело. Набросив петлю на ступни, шериф К луке веревку привязал умело, Труп изогнулся, будто был он жив, Напрягся - словно леска со стремниной Сражалась, уступая… уступив… Шериф бранился, но тому причиной Был не мертвец, а пыль, ее поток Над кавалькадой, мчавшей по пустынной Дороге в городок. Я здесь не мог Остаться дотемна! По теплой пыли, Босой, я припустил, не чуя ног, Как жаба, прыгал через рвы, в бессилье Хватая воздух ртом, а сам глядел, Как всадники к суду свой груз тащили - Труп, над которым, точно саван, рдел Закат, а пыль, клубясь, преображала В толпу три смутных тела. Я летел, И с каждым вздохом в грудь вонзались жала. Потом один стоял, а голова Безликая на площади лежала… Столь личная, когда была жива, - Отныне всем она принадлежала. Но плакала над нею лишь трава.