"Епифаний Премудрый. Житие Преподобного Сергия Радонежского " - читать интересную книгу автора

хорошо и точно знавших жизнь его, как говорит Священное Писание: "Спроси
отца своего, и он возвестит тебе, и старцев твоих, и они скажут тебе" [Втор.
32, 7]. Все, что я услышал и узнал, сказали мне отцы, кое-что я услышал от
старцев, кое-что видел своими глазами, что-то слышал из уст самого Сергия,
что-то узнал от человека, прислуживавшего ему немалое время и лившего воду
на руки его, и еще кое-что я слышал от старшего брата Сергия Стефана,
родного отца Феодора, Архиепископа Ростовского2; часть сведений я узнал от
других старцев, древних летами, достоверных очевидцев рождения Сергия,
воспитания, обучения грамоте, возмужания и юности - до самого пострижения
его; третьи старцы были очевидцами и правдивыми свидетелями его пострижения,
начала пустынножительства и поставления его на игуменство; о других событиях
у меня были другие повествователи и рассказчики.
Однако, взирая на множество трудов и великих подвигов старца, я был как
бы безгласен и бездеятелен, ужасаясь, недоумевая и не находя нужных слов,
достойных его деяний. Как могу я, бедный, в нынешнее время по порядку
описать все житие Сергия и рассказать о многих его подвигах и бессчетных
трудах? С чего начну, чтобы по достоинству поведать слушателям обо всех его
деяниях и подвигах? Что подобает вспомнить прежде всего? Какие слова нужны
для похвалы ему? Откуда возьму искусство, необходимое для этого рассказа?
Как поведаю такую трудно передаваемую повесть - не знаю, не будет ли это
выше моих сил? Как невозможно маленькой лодке увезти большой и тяжелый груз,
так же превосходит нашу немощь и ум этот рассказ.
Хотя этот рассказ выше наших сил, но мы все же молимся Всемилостивому и
Всесильному Богу и Пречистой Его Матери, чтобы Он вразумил и помиловал меня,
неученого и неразумного, чтобы Он дал мне дар слова, который раскроет уста
мои, - не моего ради недостоинства, но ради молитв святых старцев. Я
призываю на помощь самого Сергия с осеняющей его духовной благодатью, чтобы
он был мне помощником и поддержкой в рассказе, а также его стадо, призванное
Богом, - благое сообщество, собор честных старцев. К ним я со смирением
припадаю, касаюсь стоп их и призываю и побуждаю на молитву. Я всегда очень
нуждаюсь в их молитвах, особенно же сейчас, когда начинаю это описание и
хочу рассказать эту повесть. Пусть никто не осуждает меня, дерзающего на
это: я сам не имел бы возможности и сил начать это повествование, но любовь
и молитва Преподобного старца влечет и тревожит мой ум и принуждает
рассказывать и писать.
Следует яснее сказать, что хотя бы я, недостойный, и мог писать, но мне
все же следовало бы со страхом молчать и на уста свои наложить перст, зная
свою немощь, а не произносить устами неподобающие слова, и не следовало бы
дерзать на дело, которое выше моих способностей. Однако печаль напала на
меня и сожаление охватило меня: жизнь этого великого святого старца,
знаменитого и прославленного, всюду известна - в дальних странах и городах
рассказывают об этом муже, известном и славном, и за столько лет Житие его
не было составлено и написано! Я думал это предать молчанию и погрузить в
пучину забвения. Если житие старца не будет описано, но предано забвению,
если у нас не останутся воспоминания и писания о нем, то святому старцу от
этого не будет вреда, ведь тем, имена которых Богом записаны на Небесах, нет
надобности в писаниях и воспоминаниях человеческих. Но мы сами тогда не
получим пользы, пренебрегши таким полезным делом. И поэтому, все собрав,
начинаем наше повествование, чтобы и другие монахи, не видевшие старца,
прочли этот рассказ, последовали добродетели старца и поверили в его жизнь,