"Нэт Прикли. Посланец ("Мир Пауков". Книга 7-я)" - читать интересную книгу автора

Но стоило подкрасться дреме, как шею опять захватила жесткая петля, а
в мозгу зазвучал веселый голос Тройлека: "У вас некому защищать город!
Славный у тебя дворец, я поселюсь именно в нем! Ты вспомнил смазливую
девицу - думаю, она приглянется нашему князю. Ну, выбирай карту! Твоя
жизнь не стоит поставленных мною золотых монет!"

x x x


Посланник Богини судорожно вырывался из объятий кошмара, засыпал
снова - и вновь терял равновесие, петля сжимала горло, а дикари радостно
гоготали, глядя на его предсмертные судороги. Сбитый арбалетной стрелой,
он падал с головокружительной высоты, его втаптывала в грязь лавина
всадников...
Очнувшись в очередной раз, Найл решительно сел, затряс головой,
разгоняя остатки дремы. Отдыха при таких сновидениях все равно не будет.
Солнце стояло в зените, грозя запечь человека живьем; над гребнем
бархана дрожало горячее марево. Рискуя обрушить сыпучий склон, правитель
углубил свою яму, почти превратив ее в нору. Теперь у него был крохотный
уголок тени, да и песок в глубине не столь горяч. Во рту пересохло, но
жажда еще не мучила - сказывалось купание перед дорогой.
Вот только непрошеные воспоминания продолжали лезть в голову...
Пытаясь отвлечься, Найл достал из-за пазухи камни, положил перед
собой. Два куска кремня - один почти круглый, другой плоский и
продолговатый. Посланник Богини, правитель города пауков, уже больше
года живший в роскоши, за годы детства настолько впитал в кровь понятие
о кремне как о величайшей ценности, что, увидев его в реке, инстинктивно
прихватил с собой. И правильно сделал. Скорпионы и гигантская саранча,
голубые стрекозы и сколопендры, тарантулы и сороконожки - каждый готов
подкрепить свои силы сладким человеческим мясом. Без оружия в пустыне
нельзя. А на волю его отпустили, естественно, с пустыми руками. Спасибо,
хоть развязали.
Найл взял плоский камень, внимательно осмотрел.
Когда-то, вечность назад, сидя в полутемной пещере, доставшейся им от
жука-скакуна, отец объяснял ему, как проходят прожилки, как наслаиваются
пластины. Отец клал бесформенный кремень на пол, приставлял обрубок
кости шакала, нажимал - и с камня соскальзывали тончайшие листочки,
похожие на креозотовые, но твердые, с острой гранью. Пластинки с легким
шорохом падали вниз, а под мозолистыми отцовскими ладонями рождался
граненый топор, острый наконечник копья или скребок для шкур. Каменные
листики тоже не пропадали - их один за другим вставляли в узкий прорез
на длинной палке, проклеивая костным отваром, и получалось грубое
подобие меча, которым можно развалить пополам некрупную сороконожку или
разрубить панцирь цикады, нанеся пусть не смертельную, но весьма
болезненную рану; можно зачистить крупный земляной корень, настрогать
сочную стружку...
Рот наполнился слюной. Найл сглотнул и стал приглядываться к
прожилкам, пытаясь угадать направление слоев. Камень казался совершенно
однородным. И почему он тогда не слушал отца? Все увиливал, рвался из
спертого воздуха пещеры на поверхность - поиграть на свежем ветерке,