"Джон Пристли. Тридцать первое июня (фант. повесть)" - читать интересную книгу автора

- Писаный красавец, - сказала Энн.
- Верно, - подтвердил Диммок. - И - только строго
между нами! - смрадный человечек. Эх, не надо бы мне этого
говорить!
- Нет, почему же, - возразил Сэм, открывая папку. -Ведь
сегодня тридцать первое июня. Ну, так вот. - Он вынул
сверкающий яркими красками рисунок и поставил на стул. Это был
портрет принцессы Мелисенты Перадорской, и, надо сказать прямо,
портрет отличный. - Вот что я сделал для "Прекрасной дамы" -
до двух ночи провозился. Прежде чем обсуждать, попытайтесь
уловить самую суть. - Но, пока Диммок и Энн улавливали суть,
Сэм отвел Фила в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на
глаз. - Послушай, Фил, что это за карлик шныряет здесь с
самого утра, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку?
- Карлик? Я не видел никакого карлика.
- Он все время тут крутился. Так и лезет в глаза.
- Должно быть, позирует кому-нибудь в художественном
отделе, Сэм.
- Он молчит как пень. Заглянет в дверь, ухмыльнется,
кивнет - и след простыл.
- Сэм, старина, у тебя богатое воображение!
- Надо надеяться. Воображение в моем ремесле - все. Но
почему вдруг карлик и красно-желтые штаны в обтяжку?
Диммок объявил свой приговор:
- В этом что-то есть.
- Вы похитили мою мысль, Д.Д., - сказала Энн.
- Но, с другой стороны, - прибавил Диммок с сомнением,
- не знаю...
- Именно! Ведь с этой "Дамой" не так-то просто
договориться,
- Ваше мнение, Фил?
- Вполне совпадает с вашим, Д.Д., и да-и нет...
- Давайте отвернемся на минутку, - предложил Диммок, -
а потом посмотрим снова, будто в первый раз.
- Кто тебе позировал, Сэм? - спросила Энн.
- Никто. Во всяком случае, никто в нашем мире. Это целая
история, рассказывать не стоит.
- А почему бы и нет? - возразил Диммок. - Давайте
выпьем. Всем, как обычно? Пегги, дайте нам четыре двойных
джина. - Не успел он распорядиться, как из-за стены донеслось
громкое пение, возвестившее начало рекламной передачи, но
тотчас было заглушено пневматическими дрелями, грохотавшими так
неистово, что дребезжали стекла. Когда восстановилось какое-то
подобие тишины, Диммок хмуро продолжал: - Никто не может
упрекнуть меня в том, что я недостаточно предприимчив или
нерасторопен. Корпишь над делами, выколачиваешь деньги по
шестнадцать часов в сутки... по меньшей мере. И всякий раз диву
даешься: как это мы все еще с ума не посходили! Спасибо, Пегги,
поухаживайте за нами, пожалуйста.
Пегги, секретарша мистера Диммока, была хорошенькая,