"Кристофер Прист. Гламур" - читать интересную книгу автора

самой нижней части парка, в конце узкой тропы, ведущей в сторону от
центральных аллей, за живой изгородью находился уединенный пятачок - изрядно
заросший и заброшенный, но с чудесным видом на близлежащий участок побережья
южного Девона. Этот вид на море позволял Грею ненадолго забыть, что
Мидлкомб - клиника. Впрочем, и здесь, в этом неухоженном уголке сада, с
безопасностью пациентов все было в полном порядке: низкий бетонный поребрик,
уложенный прямо в траве, не позволял подкатить инвалидную коляску слишком
близко к краю обрыва, а из кустов торчало устройство срочного вызова,
связанное с кабинетом дежурного медперсонала в главном корпусе.
Ричард Грей спускался сюда всякий раз, когда чувствовал в себе силы. Он
готов был крутить колеса коляски, преодолевая лишние метры, не только ради
упражнения рук, но и ради удовольствия побыть в одиночестве. Конечно, он мог
бы уединиться и в палате, где к его услугам были книги, телевизор, телефон,
радио; однако там, в главном корпусе, постоянно ощущалось мягкое, но
настойчивое давление со стороны медперсонала, призывавшего пациентов больше
общаться друг с другом. До сих пор он так и не свыкся с мыслью, что сделался
пациентом. Все операции были уже позади, он медленно шел на поправку, но
период выздоровления тянулся бесконечно - так ему, во всяком случае,
казалось. Физиотерапевтические процедуры изнуряли его и на первых порах
только усиливали боль. Оставаясь один, он страдал от одиночества, но общение
с другими пациентами, многие из которых едва говорили по-английски,
раздражало его не меньше. Тело Грея было жестоко изувечено, как и разум, и
он понимал, что им обоим требуется сходное лечение. Длительный покой,
осторожные упражнения, упорство и вера в успех - вот все, в чем он сейчас
нуждался. Часто он был способен только смотреть на море, следить за
приливом, слушать шум прибоя. Грея волновали стаи перелетных птиц, он
пугался, когда слышал рокот автомобильного двигателя. От одного звука мотора
его бросало в дрожь.
Сейчас он жаждал только одного - вернуться к своему прежнему,
нормальному состоянию, которое еще совсем недавно, до взрыва, принимал как
должное. Он сознавал, что постепенно дела идут на лад: он уже мог
самостоятельно стоять, опираясь на палки, костыли навсегда ушли в прошлое.
Прикатив без посторонней помощи на нижнюю площадку сада, он уже мог
подняться из инвалидной коляски и сделать несколько шагов. Он гордился тем,
что справляется с этим сам, без поддержки врача или санитара, без страховки
и ободряющих слов. Теперь он мог больше увидеть, мог ближе подойти к краю
обрыва.
Сегодня, когда он проснулся, за окнами шел унылый мелкий дождь.
Моросило все утро без перерыва, так что на прогулку пришлось надеть плащ. Но
сейчас дождь перестал, а плащ по-прежнему был на нем. Он не мог раздеться
самостоятельно, и это угнетало его как лишнее свидетельство собственной
немощи.
До его слуха донеслись шаги по гравию и шорох мокрых листьев: кто-то
приближался к нему по тропинке, раздвигая ветки. Он повернулся, двигаясь
очень медленно и осторожно: переставлял палки после каждого шага, следя за
тем, чтобы шея оставалась неподвижной.
Это был Дейв, один из братьев милосердия.
- Ну как, мистер Грей, справляетесь?
- Ухитряюсь стоять прямо.
- Хотите снова сесть в коляску?