"Олег Приходько. Горсть патронов и немного везения" - читать интересную книгу автора

разные стороны. Но если завтра ровно в девять тебя не будет возле винного на
Измайловском - я "случайно" твой арсенал найду, а дальше - знаешь сам.
Я слез с него, приказал собрать деньги. Несколько раз пробормотав слова
искренней благодарности, заверенные фразеологическим оборотом "Гадом буду!",
что соответствовало действительности, он скатился по лестнице. Я положил в
карман улики и, торопясь наверстать упущенное время, поднялся к себе в
квартиру.
В знак протеста против вынужденного воздержания и нарушения графика
приема пищи Шериф навстречу мне не вышел, а только махнул хвостом и
покосился на часы. Первым делом я бросился на кухню к холодильнику.
- Занят был, - объяснил я ему, - обои клеил. Потом собаку искал, черт
бы вас побрал... бегаете за всякими суками!
На последнее слово он отреагировал поднятием головы, в глазах,
запечатлевших скорбь израильского народа, промелькнула искорка интереса. Я
поставил на газ сковороду, положил на нее пару антрекотов, купленных в кафе
"Ласточка", и сел изучать параметры кавалера.
Если верить тому, что было написано в книге, был он вынослив, несмотря
на малый рост, чистоплотен, любил детей и ладил с другими домашними
животными, то есть был вполне гармонической личностью, не в пример
большинству двуногих. К сложностям относились потребность в ежемесячной
ванне, частые отиты, необходимость ежедневного расчесывания. Особо
подчеркивалось, что кавалер - собака комнатная, в питомнике содержать ее
нельзя. Весить он должен от 5,4 до 8,2 килограмма; судя по
кредитоспособности Илоны Борисовны, "мой" экземпляр весил все десять.
Следующая строчка: "Легко приспосабливается к жизни в городе и в сельской
местности" - означала, что искать его нужно и в окрестных селах тоже. У него
был соплеменник, с тем же названием, в котором отсутствовало слово
"кавалер". У кавалера был более длинный нос, он был крупнее (что заметно
облегчало его поиск). В США известен под названием "английский
той-спаниель". Если до завтрашнего полудня я его не найду в Москве и
окрестностях, придется ставить вопрос перед Ямковецкими о поездке туда.
Вырезав картинку кавалера, я перевернул антрекоты на сковородке и
позвонил в Шереметьево-2. Самолет из Брюсселя прилетал в двенадцать сорок,
то есть в запасе у меня, помимо вечера, ночи и утра, было еще сорок минут.
Оставалось молить Бога, чтобы пошел дождь и рейс задержали, тогда поиски
продлятся и я смогу заработать еще.
Дома был бедлам: здесь я держал недорогую офисную мебель для конторы,
оставшиеся рулоны обоев, лаки, краски и прочее, чему скоро суждено было
перекочевать в бюро. Хотелось разгрести все это, стереть пыль, вымыть полы,
покончить с переездом; я вовсе не собирался начинать дела до окончания
ремонта, теперь же все зависело от кавалера клиентки, которого я уже
потихоньку начинал ненавидеть.
Я открыл сейф, достал оттуда четыре бланка договора - для себя,
клиентки, налоговой и ОВД, пистолет и разрешение на ношение (что, по нашим
законам, вовсе не давало права на его использование; случись такое -
доказать, что в тебя целились из "борзов" три пьяных чеченца, требуя снять
золотые коронки, будет очень проблематично), заполнил под копирку документы,
расписался, поставил штамп, дату, печать. Оставалось отнести это клиентке, и
я было собрался упредить наш с Шерифом приход к ней звонком, но Шериф
упредил мой звонок лаем: из кухни валил черный дым от сгоревших антрекотов.