"Мария Павловна Прилежаева. Зеленая ветка мая (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Нужно.
Татьяна отпущена к родным. Значит, в усадьбе они с мамой одни. В саду
березовая аллея, сиреневые кусты вдоль забора, три тенистые липы над
крокетной площадкой - укрывайся где хочешь. Боже! А за садом перебеги
лужайку - и церковь. Иногда в церкви выставляют на ночь покойника. Может
быть, и сейчас...
"Вдруг... среди тишины... с треском лопнула железная крышка гроба и
поднялся мертвец. Зубы его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах
задергались его губы, и, дико взвизгивая, понеслись заклинания. Вихрь
поднялся по церкви, попадали на землю иконы..."
- Одевайся! - коротко велела мама.
"Зачем? Ведь ночь".
Спорить нельзя. Спрашивать нельзя. Натянуть платьишко, скорей,
как-нибудь. Руки не лезут в рукава.
- Поторапливайся, не маленькая, давно уже взрослая.
Катя кое-как справилась с платьем, накинула шарфик. Конечно,
деревенские девчонки в ее-то годы... Вон Саньку возьмите...
- Хочешь знать, почему отпустила Татьяну? - спросила мама, неспокойно
оглядываясь по сторонам. От желтенькой свечки тьма по углам кажется гуще.
Настоящая кромешная тьма. Мама прикрыла свечку ладонью, чтобы не задуть. -
Есть подозрения... она связана с теми.
"Господи", - перекрестилась Катя под шарфиком.
- Объясни, мама, пожалуйста.
- После. Сначала осмотрим дом.
- И наверху?
Дом с летним мезонином. Наверху две небольшие комнаты. Когда летом
они из города приезжают в усадьбу, в мезонине живет Вася. Нынешним летом
Васи нет, и комнаты наверху стоят нежилые. И два просторных чердачных
чулана пусты. Конечно, и при Васе в чуланах никто не живет, но сейчас там
как-то особенно пусто. Сумрачно. Свисают пряди паутин со стропил. Того и
гляди, споткнешься о балки. Или налетишь на печные кирпичные трубы.
Мама медленно шла по дому со свечкой. В столовой квадратные плиты
паркета осели, у стен пол покатый, а в середине комнаты образовалась как
бы впадина. Обеденный стол накренился, посуду ставить нельзя: поедет, как
с горки. Впрочем, они давно не обедают в столовой.
Татьяна скажет иной раз, не маме, конечно, а Кате, тихонько
сочувствуя:
- Ничего-то барского в вас не осталось.
Татьяна давно живет у них, еще при папе жила. Смутно припоминается
Кате: при папе в доме было людно, приезжали гости, играли на пианино,
пели, гоняли на крокетной площадке шары.
Мама и теперь иногда играет на пианино. И на селе их зовут
по-прежнему - Барские. Настоящая их фамилия Бектышевы, но на селе, может
быть, и не знают их настоящей фамилии.
Катя шла за мамой по пятам. В голову, как нарочно, лезли разные
страшные истории. Вот, например, Санька божится, что, раз у них в усадьбе
зимами печки не топят, в печных трубах с холодами селятся черти.
- А еще они оттого выбрали вас, что мать неверующая.
- Врешь, Санька. Верующая!
- Крест носит? Глянь-ка, есть на матери крест?