"Мария Павловна Прилежаева. Зеленая ветка мая (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Утомленной, какой-то неверной походкой, позабыв раскрыть зонт,
опираясь на него, как на палку, хотя колючий ноябрьский дождь со снегом
хлестал в лицо и безжалостно мочил ее фетровую шляпу и пальто.
- Чашечку бы настоящего черного кофе, - грустно сказала Ксения
Васильевна, садясь на первый попавшийся стул и без спора давая Кате
стащить с себя мокрые от луж башмаки.
- Что-нибудь новое? - спросила Катя.
- Круто большевики забирают. Неслыханно... Спасибо, печка истоплена,
на улице, брр, мерзость, слякоть. Итак, Катя, банк не работает. Закрыли.
Надолго? Насовсем? Мы с тобой без гроша. А слухов, а слухов! Говорят,
нетрудовые доходы все реквизируются. У нас с тобой трудовых доходов нет.
Поняла? - И тут она засмеялась. Как ни странно, она засмеялась каким-то
сардоническим, если можно так выразиться, смехом: - Екатерина Платоновна,
пролетело наследство, не пришлось стать помещицей!
- Мне все равно, - ответила Катя.
Верно, так оно и было, ей все равно. Практические вопросы не занимали
ее. Возможно, оттого, что за свою жизнь Катя не знала нужды. И село
Заборье так ушло далеко, старый дом заколочен, сыро, неприютно в саду,
листья облетели.
- Так или иначе, вопрос пропитания сейчас для нас первейший и
труднейший вопрос, - нахмурясь, сказала баба-Кока.
- Не только для нас, - возразила Катя.
И вдруг Ксения Васильевна задышала тяжело, потемнела.
- Если ты под моей крышей вырастешь бездушной и сухой, не видя и не
понимая переживаний и чувств близкого человека, если тебе не хочется
бежать на помощь, когда ему тяжело, если ты... если ты...
- Баба-Кока, не надо!
Ксения Васильевна утихла, провела рукой по лицу.
- Чашечку бы настоящего черного кофе!


17

- Отец Агафангел уволен! Отца Агафангела из гимназии выгнали. Долой
буржуев, долой попов! Ура! Да здравствует Советская власть!
Так в один прекрасный день примчалась Лина Савельева. День был верно
прекрасен. Стала зима. Нетоптанный снег сверкал мириадами бриллиантовых
звезд на просторах монастырских полян. В кустарниках алые грудки снегирей
цвели, как цветы.
Лина выкладывала новости. Ворох новостей!
- Во-первых... Катька, ты писательница, сочиняешь повести, сочинила
бы про моего отца, как он, весь покалеченный, из окопов пришел, живого
места нет, четыре года отвоевал, а без единой награды вернулся, вот какова
справедливость! Гимнастерка от вшей шевелится. Мать так и повалилась на
лавку. Истопили баню. Одежду пожгли. Батьку вымыли, выпарили. А дальше?
Дальше самая суть. Отец башковитый, в окопах наслушался правды, пришел на
село Советской власти подмогой, выбрали секретарем партячейки, никого выше
нет. Кто был ничем, тот станет всем. А кто был всем, тот стал ничем.
Ксения Васильевна приблизилась к дивану, где сидели Катя и Лина,
молча опустилась рядом на стул. Слушала, крутя кольцо на безымянном