"Юзеф Принцев. Гори, гори, моя звезда... (Повесть о А.Гайдаре) [И]" - читать интересную книгу автора

отстучал большими пальцами на зубах "Кирпичики", потом склонил голову
набок и запел, жалобно растягивая слова:

Ночь прошла в поле-вом ла-за-ре-ти,
День весенний за окнами встал.
На горячем и си-нем рас-све-ти
Молодой командир умирал.

Сдернул с головы шлем и строго сказал:
- Граждане, будьте добры, оплатите детский труд!
Парень рассмеялся.
- Давно бы так! - обрадовался беспризорник. - А то сидел чумовой
какой-то. Тебя как звать?
- Аркадий, - ответил парень. - А тебя?
- Меня-то? - шмыгнул носом беспризорник. - Жиган. А вообще-то Колька!
- Ну спасибо, "вообще-то Колька", - улыбнулся парень.
- За что? - удивился беспризорник.
- За все, - очень серьезно сказал Аркадий. - Поговорил с тобой - и
вроде легче.
- Да ладно тебе! - насупился беспризорник и поднялся со скамьи. -
Может, ты голодный?
- Спасибо, - покачал головой Аркадий. - Сыт.
- В случае чего мы всегда здесь, - кивнул на чан со смолой
беспризорник. - Свистни только!
- А не боишься, что облаву наведу? - прищурился Аркадий.
- Не наведешь, - уверенно заявил беспризорник и направился к выходу.
У самой калитки он обернулся, улыбаясь, блеснул зубами и помахал
Аркадию рукой.
Аркадий махнул в ответ и подумал, что чумазый беспризорник очень
похож на Яшку, старого его приятеля по командирским курсам. Тот тоже был
белозубый и всегда улыбался.
В первый же день приезда в Москву Аркадий пошел на Пятницкую улицу и
долго стоял перед домом, где еще сохранилась выцветшая звезда на доске с
надписью: "4-е Московские советские командные курсы".
Стоял, смотрел на доску и вспоминал холодные классы, гулкие своды
столовой, алюминиевые миски с пшенной кашей и тонким ломтиком высохшей
воблы, большие медные чайники с морковным чаем.
Вспоминал, как припечатывали они шаг разбитыми ботинками по булыжной
мостовой. Яшка запевал, а курсанты лихо подхватывали припев:

Прощайте, матери, отцы,
Прощайте, жены, дети!
Мы победим, народ за нас.
Да здравствуют Советы!

Проучились они недолго. Украина обливалась кровью в непрерывных боях
с бандами Петлюры и Деникина. Курсанты были брошены на подмогу.
Аркадию припомнилась задымленная вокзальная платформа, теряющийся в
сумраке строй бойцов, реденькая кучка музыкантов у знамени.
Поблескивая медью инструментов, они стояли, горбясь на холодном