"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораволосы, морщил лоб.
- Вы насчет механических курсов не забудете? - Что? - остановился Стрельцов. - Насчет курсов, говорю... - робко напомнил Кузьма. - А-а!.. - раздраженно отмахнулся Стрельцов. - Я же сказал... Идите. Послушал, как хлопнула за Кузьмой входная дверь, прошелся по кабинету, остановился у окна и потянул на себя раму. Наполнилась теплым ветром и чуть зашевелилась тяжелая штора, солнечные зайчики заиграли на стеклах книжных шкафов, под окном слышались веселые ребячьи голоса, где-то далеко звенел трамвай, синело безоблачное небо, и не верилось, что август на исходе. А Вадим Николаевич Заблоцкий вышел из подъезда солидного, облицованного гранитом особняка, у входа в который сохранилась черная с золотом вывеска: "Фосс и Штейнингер". Вынул из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой и неторопливо пошел по Невскому, к Адмиралтейству. Постоял у чугунной ограды и, увидев идущую по усыпанной песком дорожке женщину в черном платье, двинулся ей навстречу. Женщина шла легко и быстро, чуть подавшись вперед, и была бы даже красива, если бы не плотно сжатые губы и прищуренные холодные глаза. Она кивнула Заблоцкому и села на скамью, изящным движением оправив платье. - В Чека стало известно о наших связях, - сказала она спокойно. Заблоцкий откашлялся, будто поперхнулся, и встревоженно взглянул на женщину: - Неужели? - Сведения как будто точные. - Наши друзья в курсе? - Нет. - Муза Петровна! - повысил голос Заблоцкий. - Леди! - напомнила женщина и оглянулась. - Да... Да... Простите... - Заблоцкий опять снял очки и долго протирал их платком. - Вам не кажется, что это может вызвать нежелательные эксцессы? С обеих сторон? - Вадим Николаевич! - Женщина еще плотней сжала губы, щеки ее втянулись, лицо стало вдруг осунувшимся и постаревшим. - Наши милые друзья уже хозяйничают в Мурманске и в Архангельске. Дальнейшие их планы неизвестны. Вы что же, полагаете, что нам следует сидеть сложа руки и ждать подачки от победителей? - Конечно нет! - негромко и решительно сказал Заблоцкий. - Но не опережаем ли мы события? - Не опережаем. - Женщина протянула Заблоцкому сложенный в квадратик листок бумаги, поднялась со скамьи и пошла в сторону набережной стремительной своей, летящей походкой. Заблоцкий развернул и внимательно прочел написанные на листке несколько строчек, вынул из портсигара папиросу, чиркнул спичкой, закурил и поджег листок. Подул на обожженные пальцы, вытер их платком, опять щелкнул крышкой часов и направился к афишной тумбе. Среди старых воззваний выделялась крупными красными буквами новенькая афиша: |
|
|