"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

- Чего такое? - испуганно присел Федор.
- Во!.. Слышишь? - поднял голову Санька. - Опять! - И жалобно
попросил: - Федя, снеси домкрат, а? Я залезу, посмотрю... Вдруг турманок
мой к ним прибился. Взгляну хоть на него! А, Федя?
- Не свалишься?
- Это я-то? - присвистнул Санька. - Нет такой крыши, с которой бы я
свалился!
- Ну, лезь! - засмеялся Федор.
Санька побежал к лестнице, застучал ботинками по железным ступеням и
скрылся на чердаке.
Федор взвалил на плечо домкрат и вышел из гаража.
На чердаке было темно. Только из слухового окна косо падал луч света
и освещал узкую полосу засыпанного опилками пола. Санька огляделся,
услышал, как голуби царапают лапками жестяную кровлю, и полез на крышу.
Голубей было всего три. Пара сизяков и белая с коричневыми крапинками
голубка. Они неторопливо расхаживали по крыше. Потом голубка взлетела,
покружилась над трубой, приглашая к полету, но, когда сизяки поднялись за
ней, раздумала и уселась на карниз. Раздувая зобы и хлопая крыльями,
сизяки присели рядом, по обе стороны от нее.
Турманка здесь не было, но Санька мог часами смотреть на любых
голубей - своих и чужих, ручных и диких. Уж больно ему нравилось, как
перебирают они лапками, разгуливая после дождя по лужам; как с шумом
раскрывают крылья все разом и взлетают вверх при малейшей опасности, а
потом кружат, высматривая, кто их спугнул, и снова опускаются на землю и
важно поглядывают вокруг своими глазами-бусинками.
Или, как сейчас, сидят на карнизе, мирно беседуют на голубином своем
языке, и вдруг - фыр-тыр! - сорвались и улетели куда-то.
Санька проводил глазами улетающих голубей и глянул вниз на заводской
двор. Поблескивали на солнце рельсы узкоколейки, чернели закопченные стены
цехов, какой-то человек пересек двор и остановился у ворот цеха, где
клепали броневик. Остановил пробегавшего мимо парнишку, что-то сказал ему,
а сам направился дальше. В гараж, что ли, идет?
Санька лег на живот и свесил голову над краем крыши, но увидел только
козырек фуражки и широко шагающие ноги в суконных ботах, да и то недолго:
человек свернул в узкий пролет между цехами.
Санька лег на спину, подставил лицо не греющему уже солнцу и зажмурил
глаза. Поспать бы еще чуток! Но он урвал сегодня свои часа полтора, пока
Павлов был на складе, да и ребята, наверно, уже хватились его!
Санька мягко, по-кошачьи перевернулся, встал на ноги и полез через
слуховое окно обратно на чердак.
А внизу, в гараже, стоял у стола под лестницей Заблоцкий и
нетерпеливо поглядывал на дверь.
На ходу вытирая ветошью перепачканные машинным маслом руки, вошел
Павлов. Оглянулся, потянул на себя створку тяжелой двери и озабоченно
сказал:
- Неосторожно, Вадим Николаевич.
- Знаю, - кивнул Заблоцкий. - Но ждать очередной встречи не мог.
Он вынул из кармана портсигар и передал его Павлову.
- Срочно переправите на ту сторону. Шифровка в папиросах.
- Слушаюсь.