"М.Пришвин. Этажи леса" - читать интересную книгу автора

И только бы еще одно мгновение, чтобы подняться на воздух, только бы одно
мгновеньишко! Вот только-только бы подняться сороке, как Вьюшка схватила ее
за хвост - и кость выпала...
Выскочка вырвалась, но весь радужный длинный сорочий хвост остался у
Вьюшки в зубах и торчал из пасти ее длинным острым кинжалом.
Видел ли кто-нибудь сороку без хвоста? Трудно даже вообразить, во что
превращается эта блестящая, пестрая и проворная воровка яиц, если ей
оборвать хвост. Бывает, деревенские озорные мальчишки поймают слепня,
воткнут ему в зад длинную соломинку и пустят эту крупную сильную муху лететь
с таким длинным хвостом, - гадость ужасная! Ну, так вот, это - муха с
хвостом, а тут - сорока без хвоста: кто удивился мухе с хвостом, еще больше
удивится сороке без хвоста. Ничего сорочьего не остается тогда в этой птице,
и ни за что в ней не узнаешь не только сороку, а и какую-нибудь птицу: это
просто шарик пестрый с головкой. Бесхвостая Выскочка села на ближайшее
дерево, все другие шесть сорок прилетели к ней. И было видно по всему
сорочьему стрекотанию, по всей суете, что нет в сорочьем быту большего
сраму, как лишиться сороке хвоста.


ГАЕЧКИ

Мне попала соринка в глаз. Пока я ее вынимал, в другой глаз еще попала
соринка.
Тогда я заметил, что ветер несет на меня опилки и они тут же ложатся
дорожкой в направлении ветра.
Значит, в той стороне, откуда был ветер, кто-то работал над сухим
деревом.
Я пошел на ветер по этой белой дорожке опилок и скоро увидел, что это
две самые маленькие синицы, гайки, сизые с черными полосками на белых
пухленьких щеках, работали носами по сухому дереву и добывали себе насекомых
в гнилой древесине. Работа шла так бойко, что птички на моих глазах все
глубже и глубже уходили в дерево. Я терпеливо смотрел на них в бинокль, пока
наконец от одной гаечки на виду остался лишь хвостик. Тогда я тихонечко
зашел с другой стороны, подкрался и то место, где торчит хвостик, покрыл
ладонью. Птичка в дупле не сделала ни одного движения и сразу как будто
умерла. Я принял ладонь, потрогал пальцем хвостик - лежит, не шевелится;
погладил пальцем вдоль спинки - лежит, как убитая. А другая гаечка сидела на
ветке в двух-трех шагах и попискивала. Можно было догадаться, что она
уговаривала подругу лежать как можно смирнее. "Ты, - говорила она, лежи и
молчи, а я буду около него пищать, он погонится за мной, я полечу, и ты
тогда не зевай".
Я не стал мучить птичку, отошел в сторону и наблюдал, что будет дальше.
Мне пришлось стоять довольно долго, потому что свободная гайка видела меня и
предупреждала пленную: "Лучше полежи немного, а то он тут недалеко стоит и
смотрит".
Так я очень долго стоял, пока наконец свободная гайка не пропищала
особенным голосом, как я догадываюсь:
- Вылезай, ничего не поделаешь: стоит.
Хвост исчез. Показалась головка с черной полосой на щеке. Пискнула:
- Где же он?