"М.Пришвин. Нерль (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора

мелодии. Вода очень быстрая несет меня, только держи крепче весло в руке.
Я не пропускаю глазами проплывающую в воде щуку, голубую стрекозу на
траве, букет желтых цветов, семью куликов на гнилом краю затонувшего
челнока, сверкающий в лучах вечернего солнца широкий лист водяного
растения, на трепетной струе поклоны провожающих меня тростинок. Какой
бесплодный день на реке и какое очарование: никогда не забуду и не
перестану любить.
Дикая Нерль, я воплощу твое имя в живую собачку, для которой великим
счастьем на земле будет с любовью смотреть на человека, даже когда он
запутается в излучинах своей жизни.


II


Со времени рождения моих щенков я устроился обедать в кухне: очень
удобно во время еды с высоты стола наблюдать и раздумывать о судьбе этих
маленьких животных. Там, внизу, кишит пестрый мир слепцов, и вечно глядят
на меня поверх них глаза матери, стараясь проникнуть в меня и узнать
судьбу, но я тоже не волен, я не знаю еще, в кого удастся мне воплотить
имена Нерль и Дубец. Я же понимаю, что вес и форма не все для рабочей
собаки, в собаке должно быть прежде всего то, что мы условились называть
умом, а это сразу узнать в слепом потомстве красавицы Кэт невозможно. Моя
рабочая собака прежде всего должна быть умная, ведь даже слабость чутья
вполне возмещается пониманием моего руководства, и с такой собакой больше
дичи убьешь, чем с чутьистой, но глупой.
Так я обедаю, ужинаю, чай пью и думаю о своем, и беседую с женой, и
глаз не отвожу от гнезда. А если читаю газету, то слышу, как спящие видят
сны: в жизни едва рот умеют открыть, а там во сне на кого-то уже
по-настоящему лают собачками. Но я бросаю газету, когда они просыпаются и
начинается у них интересная борьба за существование. Тогда каждый щенок
пускает в ход свою силу, ум, проворство, хитрость в борьбе за обладание
задними, самыми молочными сосцами. Как только этот спящий пестрый клубок
маленьких собачек пробуждается, все они бросаются в атаку на сосцы. Лезут
друг на друга, одни проваливаются и там залегают под тяжестью верхних,
неудачники, скатываются вниз, мелькая розовыми, как у поросят, животами,
оправляются, снова взбираются. Можно бы, конечно, разделить слабых и
сильных, кормить их отдельно. Но как узнать действительно слабых и
сильных? Сегодня лучшее достается сильным мускулами, завтра сильный умом
перехватил добычу у большого и сосет на первой позиции. Я сдерживаю в себе
жалость -к более слабым на вид и, пока не найду своей Нерли, не позволю
себе вмешаться в дело природы.
Тот чумазый щенок, который помог мне выдумать кличку Дубец, в первые же
дни настолько окреп, что теперь сразу всех расшвыривает, захватывает самую
лучшую заднюю сиську, ложится бревном, не обращает никакого внимания, что
на нем лежат другие в два яруса, и знай только почвякивает. А хуже всех
маленькой сучке, у которой на темени белая лысинка без копейки, ей
достаются только самые верхние сосцы-пуговки, и, верно, она никогда не
наедается.
В собачьем понимании мы, конечно, настоящие Ооги: сидят боги за столом,