"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

Михаил Михайлович Пришвин

КАЩЕЕВА ЦЕПЬ


Текст печатается по изданию: Пришвин М. М. Собрание сочинений. Т. 2.
М., Худож. лит., 1982.
"Вместо преамбулы" и примечания В. Н. Чувакова с некоторыми
изменениями и сокращениями взяты из этого же издания.

4702010200 - 146
П-----------------122 - 83
М-105(03)84

(c) Издательство "Советская Россия". 1983 г.. иллюстрации


ЗАЙЧИК

Однажды осенью под вечер я проходил мимо усадьбы, из которой мужики
только что выгнали хозяев. Я остановился, пораженный красотою тройного
умирания: усадьба умирала, год умирал в золоте листопада, день умирал. А на
самом конце длинной аллеи, засыпанной кленовыми листьями, на террасе,
обвитой красными лозами дикого винограда, сидел заяц...
Я не поверил своим глазам, - подумал, мне это чудится, а заяц как ни в
чем не бывало сидел на той самой ступеньке, где так часто, бывало, я сам
любил под вечер присесть.
Я знал историю этого дома, собирался давно ее написать, материалы были
прекрасные, а главного лица не было; как я ни бился, герой не показывался.
Теперь же вот, как будто в насмешку надо мной, на место героя уселся заяц.
И горько мне стало: неужели действительно моя родная, любимая земля не даст
героя? Я пробовал думать о множестве замечательных людей, рожденных на этой
земле: вон там, не очень далеко отсюда, пахал Лев Толстой, там охотился
Тургенев, там ездил на совет Гоголь к старцу Амвросию, да и мало ли из
этого черноземного центра вышло великих людей, но они вышли действительно,
как духи, а сама земля через это как будто даже стала беднее: выпаханная,
покрытая глиняными оврагами и недостойными человека жилищами, похожими на
кучи навоза. И мне стало казаться, что один старичок, совсем
незначительный, укреплявший овраги садами, был достойней для моего романа,
чем все эти великие люди. Я готов был остановиться на этом старике, но
вспомнил, что, кроме садов и оврагов, он по воскресеньям тоже занимался
литературой: писал листки под названием "Двенадцать добрых дел" и рассылал
их знакомым с просьбой отсылать дальше. Вспомнив про это, я отказался от
старика: невозможно же, правда, сделать героем большого романа человека,
заключенного в кругу двенадцати добрых дел. Между тем таинственный заяц все
сидел на террасе и тоже как будто о чем-то мечтал. Было уже довольно
светло, и я знал, что наши обыкновенные зайцы в это время еще плотно лежат
по дубовым кустарникам.
"А что, - подумал я, - случай, быть может, посылает мне этого зайца на
помощь: "Смирись, мол, писатель, не умствуй, герой - это выдумка, а