"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

открытия и спросил про тайну вы-ли-тых.
- Бог сотворил Адама на земле?
- Ну, хорошо, сотворил.
- И велел землю пахать?
- Велел.
- Почему же он земли не дал?
- Вот ты какой! - удивился Александр Михалыч. - Неужели это ты сам
догадался?
- Я не умею догадываться, - ответил Курымушка, - мне это Иван сказал.
- Тебе это Иван ска-зал?
- Иван, а про Ивана почему-то все говорят: вылитый Александр Михалыч.
Тогда случилось, как бывает часто во сне: по стеклянному полу в
-большом зале идет Курымушка, по сторонам много людей, смотрят на него, как
он пройдет, а пол стеклянный вдруг наклоняется, и - "ай-ай-ай!" - он
катится торчмя головой и куда-то "бух!" - просыпается.
Пол наклонился, Курымушка полетел и видит, как моргает ему мать
черными глазами, как махала ему белой салфеткой, слышал, как сказал
Александр Михалыч: "Рано тебе за столом разговаривать, ты еще дурак!" Все
встали, благодарили мать за ужин, и ему строго велели: "Ступай спать".

ТИХИЙ ГОСТЬ

Велика эта ночь вышла Курымушке, уснуть не мог и все думал, будто это
он что-то неловко тронул, сорвался с цепи Кащей и теперь всех закует своей
цепью, и с Марьей Морев-ной теперь простись навсегда. В приоткрытой двери
маминой комнаты светится лампада, и долго слышится оттуда, как Дунечка
плачет и шепчется с матерью.
- В письме так и сказано: "работать неопределенное время на легальном
положении". Это значит - всю жизнь в этой тьме в глуши.
- Милая, поезжай в город.
- В городе таких, как я, много.
- Ну, не плачь, не плачь, привыкнешь, обойдется. Что же делать? Вот я
работаю на банк, и, видишь, совершенно одна.
- Вы все-таки любили.
- Что ты! Как я любила? Помню, вывели меня к нему, посадили на зеленый
диван, и увидела я черную бороду - вот и все.
- А потом?
- Я не скоро к этому привыкла, и тебе не это нужно - не это любовь.
- Не говорите так, у вас есть дети, мне и того не достанется.
- Полюбишь чужих детей, как своих.
- Полюблю, я знаю, но все это "не то".
"Бедная, бедная, - шепчет Курымушка, - всех вас опутал Кащей своей
цепью, но как быть? Ведь это я виноват, это я выпустил Кащея. Как быть?
Надо покаяться, - решил он, - во всем покаяться Марье Моревне, все ей
сказать, и тогда будет опять хорошо, а главное, нужно открыть заговор на
нее. Как бы ей это открыть? Разве пробраться к ней в спальню, "в маленькую
комнату", разбудить? Она все поймет. Но как пробраться туда через мамину
комнату, по коридору, и как дождаться, пока все уснут?"
"Надо, надо!" - решил он, и с этой минуты началось ему это "надо" на
всю долгую ночь.