"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

- Нет? А бог! Ведь они богу служат?
- Как богу?
- Ну, а из-за чего же они и мы переносим такую ужасную скуку, и
родители наши расходуются на нас; для чего-нибудь все это делается?
- Вот что, брат, - сказал Несговоров, - физику ты вот сразу понял,
попробуй-ка ты одолеть Бокля, возьми-ка почитай, я тебе завтра принесу,
только никому не показывай, и это у нас считается запрещенной книгой.
- За-пре-щен-ной!
- Ну, да что тут такого... тебе это уже надо знать; существует целая
подпольная жизнь.
- Под-поль-на-я!
По этой своей врожденной привычке вдруг из одного слова создавать себе
целый мир Курымушка вообразил сразу себе какую-то жизнь под полом,
наподобие крыс и мышей, страшную, таинственную жизнь, и как раз это именно
было то, чего просила его душа.
- Та песенка, - спросил он, - тоже подпольная?
- Какая?
- Мотив ее такой: там-та-та-а-та...
- Тише! Это "Марсельеза". Конечно, подпольная...
- Вот бы мне слова...
- Хорошо, завтра я тебе напишу "Марсельезу" и при- . несу вместе с
Боклем. Только смотри, начинаешь заниматься подпольной жизнью - нужна
конспирация.
- Кон-спи-ра-ци-я!
- Это значит держать язык за зубами, запрещенные книги, листки - все
прятать так, чтобы и мышь не знала о них. Понял?
- Понял очень хорошо, я всегда был такой...
- Конспиративный? Очень хорошо, да я это и знаю: не шутка начать
экспедицию в Азию в десять лет.
- Еще я спрошу тебя об одном, - сказал Курымушка, - почему ты
называешь меня Купидошей?
- Купидошей почему? - улыбнулся Несговоров. - У тебя волосы кольцами,
даже противно смотреть, будто ты их завиваешь, как на картинке, и весь ты
скорее танцор какой-то, тебе бы за барышнями ухаживать.
Курымушка посмотрел на Несговорова, и до того ему показались в эту
минуту красивыми его живые, умные, всегда смеющиеся глаза и над ними лоб
высокий, с какими-то шишками, рубцами, волосы, торчащие мочалкой во все
стороны, заплатанные штаны с бахромой внизу и подметки, привязанные
веревками к башмакам, - все, все было очаровательно. Всех учеников за
малейшую неисправность костюма одергивали, даже в карцер сажали, а
Несговорову попробовал раз директор сделать о подметках замечание...
- Уважаемый господин директор, - сказал Несговоров, - вам известно,
что на моих руках семья, и у сестер и братьев подметки крепкие; вот когда у
них будет плохо, а у меня хорошо, то очень прошу вас сделать мне замечание.
- Вам бы надо хлопотать о стипендии, - робко заметил директор.
- Обойдусь уроками, - ответил Несговоров. - К Пасхе у меня будут новые
подметки, даю вам слово!
Как это понравилось тогда Курымушке!
- Знаешь, - сказал он теперь, - я сегодня же остригу волосы свои под
машинку, с этого начну.