"Михаил Михайлович Пришвин. Кавказские рассказы ("Родная земля") " - читать интересную книгу автора

После того Гарун стал слабеть и спрашивать больше ничего не мог. Он
лежал, как мертвый, и все говорили вслух, как будто он ничего больше не мог
понимать Он же все слышал и понимал. Дверь отворилась, чей-то голос спросил:
- Жив?
- Еще жив, - сказал доктор.
Когда укладывали на носилки, ничего не слыхал, но когда понесли,
слышал.
В коридоре кто-то сказал:
- Кончается?
- Плох, но еще жив.
В это время Гарун сказать не мог ничего и пошевельнуться и дать знать
рукой не мог. Если бы мог он в ту минуту сказать! Если бы мог, он сказал бы
тогда докторам:
- Гарун будет жив!
И остался Гарун жив, и убивает много кабанов и медведей.
- Вот она, - воскликнул Люль, - вот она, сила дермант!
И все стало совершенно понятно: магнит - это просто сила, а дермант
значит мужество. Стали понятны также и слова Люля о том, что дермант
(мужество) - единственный путь к правде.

"ГОСТЬ"

На Кавказе гость считается лицом самым уважаемым.
"Вот. - подумал я, - жить бы так и жить: ты ничего не делаешь, а за
тобой все ухаживают".
- Неужели, - спросил я Люля, - каждого гостя везде на Кавказе принимают
с почетом?..
- Каждого гостя, - ответил Люль, - на всем Кавказе принимают с большим
почетом.
- И сколько времени он так может гостить?
- Три сутки, - ответил Люль, - гость может гостить.
- Разве только трое суток? - удивился я. - А как же быть с гостем, если
ему после трех суток захочется еще сколько-нибудь пожить?
- После три сутки гость должен объяснить, зачем он пришел.
- И когда объяснит?..
- Когда объяснит, то, конечно, еще может жить.
- Долго ли?
- Если у хозяина есть время ухаживать, гость может жить сколько
захочется.
- А если времени нет?
- Тогда извини, пожалуйста!
- Так и говорят гостю прямо: "Извините"?..
- Прямо гостю этого нельзя говорить. У всякого хозяина для гостя есть
свои слова. Если я не могу за гостем больше ухаживать, то рано утром иду в
конюшню и хорошо кормлю коня моего гостя и хорошо его чищу. После того бужу
гостя и хорошо его угощаю, ставлю все: шашлык, буза, чихирь, айран. Когда
гость бывает сыт, он понимает: никакого нет праздника, а я так его
угостил, - значит, надо уезжать. Гость встает, благодарит меня и
отправляется в конюшню.
- Хорошо, - сказал я, - если гость поймет, а если он наестся и опять