"Анатолий Приставкин. Смерть Петра Скавлукова" - читать интересную книгу автора

к лицу и начинает звенеть в ушах, - это что же, если я простой работяга, а
он шишка на ровном месте, то я...
В это время вышел Азарян. Он встал на пороге, очень высокий, с седыми
густыми бровями, и жестко спросил:
- По какому вопросу?
Скавлуков молчал, пытаясь спрятать дрожащие пальцы и глядя в пол.
- Из какой бригады? - спросил опять же резко и высоко Азарян, обращаясь
уже к секретарше. - Выясните, из какой бригады этот человек, и попросите ко
мне мастера. Здесь строительство, а не пьяная лавочка! Всё!
Скавлуков хотел сказать, что он не пьяный и не прогульщик вовсе, а
разговор у него человеческий и он еще не знает сам, что сказать... Но уже он
знал, что ничего не скажет, потому что всё тут понято не так.
Он опрометью выскочил на улицу и пошел неведомо куда. Но вскоре
оказался в том же магазине с поллитрой и незнакомыми ему людьми.
- Чиновники, рыбья кровь! - говорил он кому-то. - Ни одна жилка не
дрогнет... Позакрывались, и секретарши как псы цепные... Поцелуй, мол,
пробой и ступай домой! А я в Москву пожалуюсь, вы-ку-си-ли?! Я сам поеду,
там разберутся, что вы за птички! Я им жизнь свою как на ладошке поднесу:
глядите, тонкая, звонкая и прозрачная!
Потом собеседник выпил и ушел, а вместо него появился другой. Он
понимал Скавлукова и кивал головой.
- Мне в ремеслухе премию за рационализацию выдавали... И грамоты! Я их
полчемодана вожу - вот! Из армии семь штук и тут уже четыре! Я в Москве как
на духу... Наша стройка в Госплане отдельной строчкой фигугу... рирует. Они
поймут. Столовка, почта да клуб!.. А в столовке воруют. Ты посмотри, она же
вечером, после закрытия, целую сумку домой тащит... А трубы - тоже брак!
- Я тебе скажу, - говорил Скавлуков, трогая собеседника за рукав на
улице и прижимая его к обочине. - Они трубы двенадцати миллиметров вместо
пятнадцати по норме ставили... Сорок две трубы по всей трассе! Насыпь десять
метров, и к чертовой бабушке... Премиальные, план... А те! А по плану мы
построили всё! А мы-то опять раскапываем и трубы меняем, потому что хорошо -
хватились, а то бы поезд...
За это голову надо снимать, а? А там знают, в Москве? Не-е... Там уже
написано, что мы построили. И премии там, и...
Потом Скавлуков ехал в местном поезде, два товарных вагона с лавочками
и открытыми на обе стороны дверями.
И там, где появлялись у дороги люди, греясь у тут же разведенного
костра, поезд останавливался, сажал всех и ехал дальше.
Скавлуков дремал, навалившись на кого-то, тоже дремавшего, и видел во
сне, что он скоро приедет в Москву.
Дальше он и сам бы не смог понять, где сон, где явь, потому что на
одной остановке ему показалось, что он приехал в Москву. И он спрыгнул на
полотно.
Он пошел медленно в поле и всё рассказывал кому-то неведомому о себе.
Но совсем не жаловался, а просил помочь и почему-то вспомнил про случай с
ботинками и многое другое.
Потом, уже сидя на снегу, вспомнил, что до сих пор не разыскал
домоуправа Дьяченко, которому надо рассказать о замерзшей воде в кране. Он
хотел подняться, бежать и искать Дьяченко, но не смог. Тогда решил, что, в
общем, водопровод тут ни при чем и неважно, работает он или нет, если он