"Анатолий Приставкин. Вагончик мой дальний (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Копали сперва ночью, а потом, обнаглев, прямо у него на глазах и днем.
Наверное, это было справедливо. Ни у кого в округе не росло, потому что иной
раз забывали сажать, а если и сажали, то с пьяных глаз и куда попало, а у
него клубень к клубню, чистый, обильный, так что девать некуда. А ведь у
классика социалистического реализма писателя
Максима Горького в каком-то рассказе герой прямо говорит, что, если от
многого взять немножко, это не кража, а просто дележка!
Но почему, - спросите вы, - некуда было тот обильный урожай девать?
Да потому, - отвечаем, - что вскоре свиней у него потравили: кто-то
подбросил в корм крысиного яда. И снова резон: не сбивай на рынке цены, не
считай себя лучше других. У всех свиньи как свиньи, по канавам да лужам на
собственном обеспечении живут, так что по приезде Иоган их за бродячих собак
принял, а у него в грязной обуви на ферму не войди и халат белый надень, а
если тяпнул, к примеру, накануне, то к поросятам вообще не подпустят! Да не
может такое европейское безобразие вытерпеть русский мужик, который с утра
наливается под завязку и оттого не способен не только работать, но и найти
дорогу на ферму!
В общем, нечего тут удивляться, что потравили его классово чуждых,
дорогой породы, свиней.
А пока он, долговязый чудик, в своей непременной шляпе, обегая
хозяйство, охал да ахал, да пытался ту редкую породу восстановить, ему и
ферму подожгли. Деревенские жители и те, кто у него работал, сбившись в
кучку, лицезрели да ковыряли в носу, удивляясь тому, как скоро чужое добро
сгорает. Но никто не бросился помогать тушить. А иные еще и
позлорадствовали: мол, нечего тут, на нашей, исконно посконной землице, свой
ненасытный капитализм внедрять. И были они, в патриотическом смысле, очень
даже правы. А он совсем не прав.
Однако понял это слишком поздно.
По глупой заграничной наивности он с жалобой в сельсовет сунулся.
Там со скрытой ухмылочкой лишь руками развели: стихия, многоуважаемый
хер, или как там у вас зовется на родине... Животное, хоть и свинья, но тоже
иногда болеет и дохнет, а строения, если молния ударит или ни с того ни с
сего, но почему-то горят. У нас вон в прошлом годе две деревни целиком
выгорели. И ничего. Как говорится в русском фольклоре: чего уж нищему
терять - одна деревня сгорит, он в другую уйдет!
Еще в сельсовете, как бы невзначай, припомнили, что работнички-то у
него были наемные, батраки то есть, а это в нашей свободной стране никак не
поощряется. Так что по закону, если что, и засудить могут как злостного
эксплуататора. Но власть наша гуманная, и до поры скандал поднимать не
станут, если, конечно, он сам не будет этот дерьмовой конфликт раздувать.
Вот тут Иоган как очнулся и все, что надо, понял. А как понял - затих.
Устроился счетоводом на складе промкооперации. Место незавидное, но зато
теперь он никому не мешал. Посадил при доме огородик, но опять же, наученный
горьким опытом, овощи сажал только для себя. И хоть теперь не очень старался
Иоган, даже по ночам на собственноручно выращенную роскошную зелень соляную
кислоту выливал, но росло, на удивление соседям, так, будто и земля у него
была не такая, как у остальных. А еще завел по русскому странному обычаю
козу, поскольку за корову огромный надо платить налог, а за козу налог не
берут. И яблони, груши, сливы спилил, за них тоже в этой удивительной стране
взимают денежки. А за дубки не взимают, так пусть себе растут. И стал он