"Всеволод Привальский. Браунинг №... " - читать интересную книгу автора

грабят!", но обыватели только крепче запирались на запоры, боязливо бормоча:
"Господи, помилуй, господи, пронеси!"
Утром в очередях шептались:
- Слыхали? Вчера-то на Цветном бульваре кафе "Тверь" обчистили.
- Это что! Третьего дня из конторы завода "Богатырь" взяли шесть
миллионов. Шесть! Кассира ухлопали.
- Гришка Адвокат орудует. Или Сабан.
- Вы, господа, то есть, извиняюсь, граждане-товарищи, совершенно не в
курсе дела. Никакой не Гришка Адвокат, не Сабан, а Янька Кошелек.
- Ну? Опять он? А сказывали, будто изловили.
- Как же! Они изловят. Мальчишки безусые. Да что там!..
- А вы, часом, не из бывших полицейских?
- Тебя не касаемо.
- Эх, что ни говорите, а с полицией было лучше. Бывало, крикнешь:
"Городовой!", тотчас перед тобой он и явится, руку под козырек и - "Чего
изволите-с, господин?"
- А вы, стало быть, из господ?
- Не ваше дело. Гм...
- Да-а... Ми-ли-ция! Какой же ты милиционер, ежели заместо формы на
тебе одна нарукавная повязка?
- Нет, не изловить им Яньки Кошелька!
Янька Кошелек отнюдь не был мифической личностью. Его самого и его
банды боялся не только московский обыватель, но и свои уголовники. Летом
ходил он, перекинув через правую руку плащ, прикрывавший маузер со
взведенным курком. Зимой не вынимал рук из карманов пальто. В любую минуту
он готов был стрелять - в банковского кассира, недостаточно быстро
поднявшего руки вверх, в случайного прохожего, показавшегося ему похожим на
агента угрозыска, в своего же сообщника, скорчившего недовольную мину при
дележке добычи.
Подобно тому как бывают потомственные слесари и токари, потомственные
портные и пекари, Яков Кошельков был потомственным бандитом. Первый раз он
был осужден вместе со своим отцом еще в 1912 году. Бежал. Через несколько
месяцев был осужден вторично. Год спустя судился дважды. В 1914 году его
судили в пятый раз. Он снова бежал. В начале 1917 года Кошельков имел уже
десять судимостей. Но тут, на его счастье, подоспела всеобщая амнистия,
объявленная Временным правительством.
Указ об амнистии, подписанный министром юстиции Керенским, предоставил
свободу всем ворам, грабителям, бандитам и убийцам. Господин министр
призывал амнистированных граждан, "которые впали в уголовные преступления, к
защите родины и отечества".
Газета "Утро России", захлебываясь от восторга по поводу "свободы",
сообщала, что из московской губернской тюрьмы выпущено 800 рецидивистов, из
пересыльной - 400, из женской - 250.
Прошло совсем немного времени, и то же "Утро России" уже без всяких
восторгов в небольшой заметке под заголовком "Экспроприация в Купеческом
клубе", самым обыденным тоном сообщала:
"В 2 часа ночи в Купеческий клуб ворвались 25 человек. Оставив одного
на страже, грабители собрали с пяти карточных столов все деньги, отобрали у
игроков бумажники, часы, кольца, согнали всех в одну комнату и приказали не
выходить в течение 20 минут. В комнате, где играли в "железку", двое