"Ю.Ю.Продан. Дорога на Тмутаракань." - читать интересную книгу автора

хоромы, не могло заслонить ее побелевшего лица, решительно сдвинутых к
переносице тонких бровей. Рослава...
Но молодость брала свое. Были при Богдане лук и стрелы - захватил их
на случай, если доведется отбиваться от погони. Начал он бить дичину.
Искал в лесу съедобные коренья, набрел на диких пчел.
Возврата в родное городище для Богдана не было. Решил он идти вдоль
Тетерева в сторону Днепра, а там видно будет, куда повернуть.
Вступило в свои права лето. Выдалось оно на редкость жаркое и тихое.
Задумчиво стояли над Тетеревом дремучие леса, а в подлеске, на опушках, да
и в самой глубине их ключом била жизнь. Несметное птичье царство
хлопотливо растило своих птенцов, волки и лисы выводили на первую охоту
молодняк. Успевшие раздобреть на подножном корму медведи искали, чем
полакомиться, тянулись к малинникам, птичьим гнездам. Завидев человека, не
проявляли враждебности, с любопытством раскрывали свои маленькие глазки.
Богдан знал, что сытый медведь, человека не трогает, и спокойно шел
дальше. Зато услышав трубный голос тура, обходил это место стороной. Вожак
турьего стада - старый бык всегда подозрителен. С мечом или копьем-сулицей
Богдан, может, и не побоялся бы встретиться с туром, а лук да стрелы -
никудышная защита.
Там, где Тетерев приближается к Днепру, перед тем, как отвернуть к
Припяти, вокруг по низинам широко раскинулись болота, заросшие дремучими
чащами. Богдан шел по лесу, вооружившись длинным шестом, вырезанным из
молодого клена, шестом прощупывал подозрительные места, чтобы не угодить в
трясину. Заночевать пришлось на небольшом островке. Богдан натаскал сухих
сучьев, развел костер, подкинул сырых веток, чтоб дым отгонял комаров, для
себя из веток же сделал мягкое ложе.
"Завтра сверну к полудню на Киев, - подумал он, засыпая. Там народу
много, посадниковы люди меня не разыщут".
Ночью он несколько раз просыпался - над самой его головой зловеще и
глухо ухал филин. А может, то был леший, хозяин здешних мест? Богдану
становилось жутко, он мысленно просил защиты у Перуна и у чуров -
покинутых им домашних богов. Только перед рассветом он уснул.
Разбудили его веселые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву.
Легкая пелена утреннего тумана уходила в болотные заросли. В той стороне
басовито забубнила выпь, неуклюжая пестрая птица, что-то сильно ударило по
воде - то ли бобер, то ли выдра. Богдан улыбнулся, вспомнив ночные страхи.
Утром окружающий мир казался добрым и дружелюбным.
Богдан подкинул сухих сучьев в угасающий костер, раздул едва тлевшие
угли, поджарил на огне подстреленного накануне вечером зайца. Завтрак
подкрепил его и подбодрил. "Надо будет вершу сплести да рыбы наловить, -
решил он. - Но это когда уже до Днепра дойду".
Он по-хозяйски забросал костер болотной тиной, чтоб не случилось
пожара, вымыл руки и, проверив свой шест - не треснул ли, неторопливо
тронулся дальше, перебираясь с кочки на кочку. Прежде ему казалось, что
болото не очень обширно, а вышло иначе. Уже и солнце поднялось высоко, а
Богдан все мог выбраться на сухое место. Заболоченный лес становился все
глуше, все чаще попадались гиблые топи с торчащими из них мертвыми
стволами деревьев.
"Неужто я так круто завернул к полудню, что топчусь на одном месте? -
начал тревожиться Богдан. - Так ведь Ярило - все с одной стороны светит, я