"Константин Прохоров. Божие и кесарево" - читать интересную книгу автора

тот был еще ребенком... С тех давних пор страх перед боярами, их
разрушительной силой, противостоящей полноценной царской власти, был в крови
Иоанна. "Словно Ироды, младенцем меня хотели погубить!" - стискивая кулаки
от гнева, шептал сам себе, словно в бреду, мстительный царь.
Следующим первосвятителем стал Макарий. Этот благочестивый старец,
вместе со священником-пророком Сильвестром и боярским защитником Адашевым,
смогли на какое-то время направить мысли юного Иоанна на мир духовный. Тогда
он "венчался на царство", изучал Писание, женился на добродетельной первой
своей супруге Анастасии, сдерживавшей его природную жестокость, простил всех
негодных бояр... Казалось, счастливое царство пришло на русскую землю. Но
Бог забрал у Иоанна Анастасию! "Зачем Ты, Боже, отнял ее у меня?" - с
отчаянием спрашивал царь в молитве вновь и вновь. Небеса безмолвствовали, и
тогда воспаленный мозг Иоанна изобрел свой собственный ответ, ответ
устрашающий: Анастасия, с ее излишней мягкостью, мешала ему исполнить волю
Божию и укрепить царство, истребив твердой рукой всех тайных врагов его! И
словно пелена спала с глаз Иоанна, он вдруг ясно увидел себя окруженным
злодеями и мятежниками, которые вот-вот свергнут и уничтожат его, если
только он сам не опередит их...
Сильвестра, пророка, обличавшего некогда Иоанна, злоупотребляя
молодостью царской, государь велел сослать навечно на север, в обитель
Соловецкую, дабы поостыл немного. Хитрого Адашева, благотворителя нищих,
державшего в своем доме прокаженных и собственными руками умывавшего их -
каков лицемер и злодей! - так же отправил в изгнание, где скорая смерть лишь
спасла его от казни лютой. Макарий был весьма стар, и Иоанн был вынужден
подыскать на его место преемника, которым сначала стал добродушный Афанасий.
Последний, однако, пробыл на митрополии совсем недолго и вскоре сам
попросился уйти в монастырь. Тогда огонь царского гнева разгорался против
бояр уже во всей своей силе. Кровь в Москве лилась рекою... Иоанн едва
успевал выслушивать доносы верных людей и раскрывать заговоры против себя.
Из крупных фигур, среди немногих, смог бежать князь Курбский; скрылся, иуда,
у иноземцев и оттуда жалил Иоанна: мол, "сильных во Израиле" уничтожаешь,
Господь будет мстителем за них... "Нет, - ответствовал тогда ему русский
государь, - все сильные да верные служат мне и здравствуют. Казню одних
изменников, а где же их щадят? Да, много опал людей известных, и это
горестно для сердца, но еще больше измен гнусных, подобных твоей,
Курбский!.. Угрожаешь мне судом Божьим на том свете? А разве Бог не властен
и над этим миром, вот где ересь манихейская!.."
Царь между тем лихорадочно подбирал нового главу русской Церкви. Нужен
был достойный человек, одновременно влиятельный среди духовенства и
послушный государю. Его выбор уже было остановился на архиепископе Казанском
Германе, но тот даже еще прежде своего посвящения осмелился рассуждать пред
Иоанном о пользе покаяния и отмене опричнины. Германа тут же изгнали, и
опечаленный государь принялся искать другого первосвятителя.
Наконец, вспомнил царь об игумене Соловецкого монастыря, Божьем слуге
Филиппе. И не подумалось тогда Иоанну, что сосланный им в северную обитель
коварный Сильвестр мог оказать там пагубное влияние на кроткого и
доверчивого игумена, старого друга Иоанна... Сколько раз царь
благодетельствовал Филиппа и дикий монастырь его, возвел самолично в
архипастыри Церкви, обидев других достойных мужей, но вот неблагодарность
человеческая - и этот монах полез туда же: презрев дружбу, защищает теперь