"Николай Прокошев. Обед из опоссума " - читать интересную книгу автора

позорными сучатами оказались эти малолетки, Моня понял только сейчас.
Значит, они заранее придумали легенду, по которой Моню собирались слить по
полной программе. Дрогнули, и как последняя мразь, чтобы спасти свои жалкие
шкуры, наплели с три короба. Эта легенда не выдерживала никакой весомой
критики. Но двум нафуфыренным волчатам это было невдомек.
Зачастую, они старались себя проявить как безбашенные и подрывные
пацаны. Пускали пыль в глаза. И некоторые их опасались и не хотели с ними
связываться. А тут, как только их крепко взяли за яйца, они и проявили свою
фуфлыжную суть. Все понты отлетели еще при задержании. Грек, со слезами на
глазах, рассказывал как жестокий и циничный Моня заставил его украсть у
приемного отца пистолет. Сереня, взахлеб, причитал и жаловался на
систематические побои и унижения, которым его подвергал изверг Моня. Больше
всего они боялись депортации. Дома их родители нахлобучили бы по самое не
балуйся. Им скорее всего не стали бы накручивать срок. Во-первых потому, что
не привлелкались ранее, а во-вторых полностью раскаялись и признали свою
вину. Но ответить все же кто-то должен, а поскольку они уже совершеннолетние
их бы наверняка депортировали, хотя может и оштрафовали просто. А рисковать
они не хотели и всю ответсвенность решили переложить на Моню.
В полиции, скорее всего, поверили в их жалкую историю. Там люди
наслышаны о злодеяниях русской мафии. Тут их винить, с другой стороны, тоже
нельзя. Откуда им могло быть известно, что эта история была высосана из
пальца. Они и рады лишний приструнить какого-нибудь нерадивого русского
"рембо". А тут Моня проканал как идеальный вариант - здоровенный боксер и
привод в мусарню уже есть. Чем не главарь приступной шайки?
- А сейчас, слушай сюда, - Моня тоже перестал церемониться и решил не
отступать от своей стратегии. "Я этих клоунов никогда, до того вечера, не
видел и тем более не избивал. В машине я срубился и что они делали я знать
не мог. Мне абсолютно наплевать на их дальнейшую судьбу, но гарантирую, что
если вы их отпустите, я им ничего не сделаю. А теперь, если вам больше
нечего мне сказать - я поехал учить экономику".
На этих словах, Моня встал развернулся и вышел вон. Никто не стал его
окрикивать и задерживать. Никто не преградил ему путь, все только с
удивлением смотрели ему вслед. Подобное поведение было здесь в диковинку. Он
просто вышел из участка и поехал домой. Потом ему позвонили и вызвали в суд.
Конечно, перед этим Моня нашел адвоката и все подробно ему объяснил. На суде
Грек и Сереня уныло смотрели в пол, но показаний своих не изменили. Монин
адвокат в пух и прах разбил их версию, и они вместе с Моней, не дожидаясь
вынесения приговора, покинули зал суда. Хотя, это и было воспрещено, но
судья не стал им препятствовать. Видимо, он понял, что чувствует человек
когда его хамским образом оклеветали.
И вроде бы ничего такого примечательного в этой истории нет, если бы не
один люботный факт. Не присутствуй Моня в тот день на судебном заседании, он
бы как пить дать лишился своей жизни. Потому, что когда он вернулся домой,
точнее на свою улицу, он не мог понять что произошло. Может быть это ошибка?
Да нет, вроде, калитка моя, почтовый ящик мой. А что, бляха, с домом-то
тогда? От дома осталась лишь крохотная, изрядно обгоревшая часть каркаса, а
все остальное обернулось дымящимся пепелищем. Вокруг сосредоточились 2
пожарных расчета, все еще продолжающие пожаротушение, машина скорой помощи и
полицейский фургон.
- Что случилось? В доме был кто-нибудь? - Моня пулей подлетел к