"Кэндис Проктор. Шепот небес" - читать интересную книгу автора

шею? Да, конечно, в таком случае тебе не позавидуешь. Мама обратит на тебя
всю свою энергию и попытается заставить стать такой, какой ей хочется видеть
своих детей.
У Джесси сжалось сердце, и она слабо улыбнулась, стараясь отогнать
тяжелые мысли.
- Но ведь в общении с тобой я могу оставаться такой, какая я есть на
самом деле, правда?
Лицо Уоррика просияло улыбкой.
- Конечно, сестренка.
Они взялись за руки и переплели пальцы так, как когда-то в детстве.
- Как хорошо, что я снова вернулась домой! - воскликнула Джесси,
окидывая взглядом знакомый пейзаж - зеленые поля, долину реки, воды которой
все еще сохраняли коричневатый цвет после обильных весенних дождей, поросшие
лесом склоны холмов на горизонте. - Здесь так красиво.
Уоррик покачал головой, с улыбкой глядя на сестру.
- Я подозревал, что ты привязана к дому больше, чем я.
Джесси сделала глубокий вдох, наполнив легкие свежим ароматным
воздухом, и заявила:
- Я считаю Тасманию одним из самых красивых мест на земле и мечтаю
прожить здесь всю жизнь.

Кирка в руках Лукаса Галлахера размеренно взмывала вверх и снова
вонзалась в породу. Он чувствовал, как ритмично напрягаются и расслабляются
его мышцы. Лукас уже привык к монотонному труду, приобретя за долгие годы
сноровку. Его руки загрубели и покрылись жесткими мозолями, переставшими
наконец кровоточить. Он работал машинально, не тратя лишних усилий и не
отвлекаясь. Тяжелые мысли перестали мучить его.
Галлахер давно уже освоился на каторге. Прежде чем его прислали в
имение Корбеттов, он работал на рудниках, скованный со своими товарищами по
несчастью одной цепью. Ему волей-неволей пришлось приспособиться к
невыносимым условиям жизни - к тяжелым, весившим тридцать фунтов ножным
кандалам, мучительному голоду и изнурительному холоду.
Теперь ему жилось намного лучше. Галлахеру удавалось выспаться, рабочих
в имении неплохо кормили, и он физически окреп. Лукас ритмично работал, без
видимых усилий поднимая и опуская кирку. Весенний ветерок сушил пот на его
разгоряченном лице. Мысли Лукаса витали далеко отсюда.
Несмотря на то что работать в имении намного легче, чем в рудниках,
Лукас Галлахер никак не мог смириться со своим положением каторжника.
Сознание, что у него есть хозяин, который вправе распоряжаться им, словно
вещью, тяготило его невыносимо. Лукаса в любой момент могли подвергнуть
позорному наказанию - избиению плеткой, или снова вернуть в рудники, или
послать в такое ужасное место, как Порт-Артур и остров Норфолк, где
каторжники намеренно совершали убийство и попадали на виселицу, заканчивая
таким образом свое жалкое существование. Смерть они считали предпочтительнее
ужасной жизни в настоящем аду.
Когда-то Галлахер полагал, что, отбыв на каторге лет семь, он, хорошо и
честно выполняя работу, сможет получить досрочное освобождение. Но вскоре
понял, что для такого преступника, как он, не существовало досрочного
освобождения. Каторга ломала человека, подавляла его личность, превращала в
грубого жестокого зверя. Живя в нечеловеческих условиях, Лукас чувствовал,