"Виктор Пронин. Особые условия (Роман о строителях нефтепровода. 1982)" - читать интересную книгу автора

тайфуном в вашей жизни, - улыбнулся Мезенов.
- Ха! Не получится! Знаете, как у нас говорят с некоторых пор? Двум
тайфунам не бывать, а одного не миновать. Приезжайте! Встретим вас, как
самых дорогих гостей. Лучшую избу натопим, под самую веселую музыку
спляшем.
- Шутите, Николай Петрович? - Мезенов был явно озадачен странным
оживлением Панюшкина, тем более что видел-тот искренне развеселился к
концу разговора.
- Ничуть! Для меня, Олег Ильич, вы действительно будете желанным
гостем. Да и как мне не радоваться вам, если вы приезжаете со столь
благородной цельюснять с меня подозрения, сомнения, которыми переполнены
бумаги на вашем столе! Мне ли не знать собственных промашек, Олег Ильич!
Мне ли не знать о той взрывной силе, которую таят в себе самые невинные
оплошности, простительные слабости... Не говоря уже о недостатках.
- А они тоже есть?
- Только что вы сами имели возможность убедиться в этом, - Панюшкин
вздохнул и вместе с воздухом словно бы вытолкнул из себя оживленность,
которая только что светилась на его лице. - Меня можно назвать вздорным и
капризным стариком. Есть для этого основания. Другие предпочитают
выражаться более жестко - слабый, уставший старик. Слышал я и
снисходительно-жалостливое определение - специалист вчерашнего дня.
- Что же ближе всего к истине? - спросил Мезенов, стараясь говорить
доброжелательнее, шутливее, чтобы Панюшкин не решил, что вопрос этот задан
слишком уж всерьез.
- Вы лучше спросите, что дальше всего от истины! - Панюшкин дерзко
улыбнулся в лицо секретарю. - Каждый подбирает для ближнего оценки,
которые более всего оправдывают его самого. В зависимости от того, кто как
меня называет, кто как относится ко мне, я могу почти безошибочно узнать,
каким он предстает в собственных глазах, за что себя ценит, и вообще,
какие у него отношения с самим собой. Это помогает найти болевые точки
человека.
- А зачем вам знать болевые точки человека?
- Чтобы не обидеть невзначай, не сделать оплошность. И потом, понимать
человека - это важно и полезно в любом случае, чтобы знать, с кем имеешь
дело, кто находится в данный момент перед тобой.
Мезенов передвинул бумаги на столе, с подчеркнутым вниманием посмотрел
на календарь и наконец решился взглянуть Панюшкину в глаза.
- И вы можете сказать, кто в данный момент находится перед вами?
- Конечно! - отчаянно сказал Панюшкин.
- Интересно было бы знать, за что, по вашему мнению, я уважаю себя, где
мои болевые точки, - несколько нервно усмехнулся Мезенов.
- Нет, Олег Ильич! Не толкайте меня на преступление. Я не стану
вмешиваться в ваши отношения с самим собой. Думаю, они сложны и
неоднозначны. Что бы я ни сказал, это будет ошибка с моей стороны. Мое
одобрение вам не нужно, оно может прозвучать двусмысленно. Усомниться в
вас было с моей стороны вообще хамством.
- А вы дипломат, Николай Петрович! - воскликнул Мезенов с облегчением.
- Вертимся! - засмеялся Панюшкин, поднимаясь из низкого податливого
кресла. - Суть моего положения, Олег Ильич, заключается в том, что воевать
мне придется не с фактами, с ними не повоюешь. Воевать придется с