"Виктор Пронин. Особые условия (Роман о строителях нефтепровода. 1982)" - читать интересную книгу автора

Голова варит? Выходит, варит".
- Мне кажется, Николай Петрович, что вы при желании и события можете
предугадывать.
- Уж не предлагаете ли вы Мне поменять работу?
- Пока нет, - Мезенов твердо посмотрел Панюшкину в глаза. Его взгляд на
миг дрогнул, но не ушел в сторону, только мягче стал, будто извиняющимся.
- Пока? А потом?
- Потом будет видно, Николай Петрович.
- Понятно, - буква "о" у Панюшкина звучала сильнее, звучнее других. -
Понятно, - повторил он, глубже усаживаясь в кресло. Секретарь подтвердил
худшие его опасения.
Панюшкин хорошо знал кабинетный ритуал, по которому, едва
поздоровавшись, а то и до приветствия, хорошо бы этак непосредственно
обменяться простенькими шутками, рассказать забавную историю и этим
подтвердить взаимное расположение.
Но сегодня первые же реплики обнажили суть предстоящего разговора. Он
исподтишка окинул секретаря долгим, изучающим взглядом, стараясь
проникнуть в этого человека, понять его характер, слабинку. И увидел, что
воротничок рубашки слишком уж велик Мезенову, верхняя пуговичка перешита,
причем перешита неважно, видно, сделал это сам секретарь, сидя дома на
кровати с еще голыми коленками, опаздывая и чертыхаясь. Да, Олег Ильич,
судя по всему, не принадлежал к сильным личностям, для которых все вопросы
давно решены и остается лишь проводить их в жизнь быстро и
целеустремленно. Секретарю можно было доказать его неправоту - и это
увидел Панюшкин. И понял, что за ручку при его появлении Олег Ильич
схватился вовсе не для того, чтобы показать свою занятость, нет, ему нужно
было выиграть время, чтобы собраться.
- Сколько вам лет, Олег Ильич? - неожиданно спросил Панюшкин.
- Гораздо меньше, чем вам, Николай Петрович. Но сегодня, здесь, это не
имеет слишком большого значения, верно? - секретарь был напряжен, и от
этого голос его звучал тоньше, пронзительнее, слова выскакивали быстрее,
чем требовалось. Мезенов все время трогал на столе разные предметы,
передвигал их, снова возвращал на место, поправлял.
- Пожалуй, - Панюшкин согласился с тем, что возраст секретаря в данном
случае не самое главное.
- Мне двадцать семь. Не думаю, что так уж мало.
Во всяком случае, это не должно помешать нам говорить серьезно. Видите
ли, Николай Петрович, я достаточно наслышан о вас...
- Что же говорят? - вскинулся Панюшкин.
- Вряд ли вы слышали обо мне столько же, я здесь недавно, - словно не
слыша вопроса, продолжал Мезенов. - Я не могу похвастаться отличным
знанием специфики вашей работы, знанием людей, с которыми вы общаетесь...
Подождите, Николай Петрович, еще недолго... Но дело, порученное мне, я
сделаю, чего бы это ни стоило, - на щеках Мезенова появился румянец,
напряглись острые, какие-то худые желваки. - Мне кажется, что мы с вами,
Николай Петрович, люди одного пошиба.
- В каком, интересно, смысле?
- В том смысле, что мы оба отдаем предпочтение делу, а не умению
приятно вести беседу... Так что давайте не будем.
- Что не будем? - Панюшкин притворился, будто нe понял.