"Петр Проскурин. В старых ракитах (повесть)" - читать интересную книгу автора

Теперь идите и принесите бумажку из домоуправления, что ваша мамаша с вами
проживала последнее время, а затем нужна справка от врача...
Тут что-то случилось с Василием, он еще видел, как невзрачный служащий
со вкусом и со значением говорил, уставив кончик острого розового носика в
его сторону, но он уже ничего не слышал и не понимал, жалкий крик, почти
визг ударил его сначала по глазам и только потом отчаянно прорвался в уши,
и тут Василий сообразил, что держит невзрачного служащего, выдернув его
из-за стола, как тряпичную, лишенную веса куклу, где-то перед собой и тот
болтает в воздухе короткими ногами и все старается достать носком
поношенного ботинка до полу. Еще Василий увидел, что испуганная женщина за
соседним столом, бросив красить губы, в панике косится в его сторону и
отчаянно вертит диск телефона.
Тогда Василий отпустил невзрачного служащего. Тот обессиленно
привалился спиной к столу, слепо нащупывая его край вздрагивающими руками,
теперь глаза у него были трусливо-заискивающими.
- А ну, кончай! - приказал Василий женщине, и та тотчас с треском
швырнула трубку телефона и неестественно прямо застыла на своем стуле, с
надеждой бросая взгляды в сторону двери, в широкие окна рвалось утреннее
мартовское солнце, стекла почти с розовым шелестом весело пламенели, и
Василию стало совсем плохо.
- Эх, вы, - сказал Василий с какой-то светлой тоской, стыдясь всего - и
себя, и этих перепуганно глядящих на него людей. - Она с десяти годов
работала, ей шестьдесят шесть лет, и никто с нее паспорт не спрашивал. А
похоронить ее по-людски, значит, нельзя... Что ж, похороним посвоему...
Эх, вы...
Что-то в голосе и в глазах Василия ошеломило женщину, она заморгала
усиленно, отвела глаза, сам невзрачный служащий тоже стал неловко косить в
сторону, затем громко засопел.
- Да вы, гражданин, не волнуйтесь, - неожиданно сказал он. - Ну что вы
так из себя выходите? С непривычки туго, да ведь каждый день умирают, и
всех хороним. Похороним и вашу мамашу... Знаете, - внезапно обрадовался
он, - давайте ваш адрес, я это сейчас по телефону... давайте, вам только
нужно будет по двум-трем адресам подскочить.
- Ой, молодец вы какой, Павел Никодимович, - обрадовалась и женщина за
соседним столиком. - Вот видите, - обратилась она теперь непосредственно к
Василию, - с нами тоже по-человечески-то надо. А то каждый на горло да за
горло, а мы тоже люди. Что же вы, называйте адрес-то.
- Не надо, - гордо и отреченно сказал Василий. - Ладно, обойдемся. Вы
уж тут не обижайтесь. Бывает... горячка...
- Гражданин! Гражданин! - попытался остановить его невзрачный служащий,
ставший теперь симпатичным человеком лет сорока с голубоватыми блестящими
глазами, но Василий от того, что в одну эту минуту произошло в нем и что
наполнило ему душу, не мог больше выговорить ни слова, лишь махнул от
двери рукой и торопливо бросился в коридор, едва не сбив какую-то старушку
в черной накидке, старушка неодобрительно пожевала вслед ему сморщенными
губами, а он уже был на улице и жадно глотал свежий, с утренним морозцем
воздух. Теперь он действовал определенно и почти безошибочно, и все, что
он хотел, просил или требовал, тут же исполнялось, он зашел на работу,
свободно, словно так надо, прошел к директору, и тот тут же выделил ему на
два дня крытую автомашину и сто рублей из какогото своего фонда. Василий