"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

Правда, кто почище, да посостоятельней, кто с табличками не расстается
и с заморскими свитками, кто горазд рассуждать о всяких отвлеченных
материях, скептически улыбались. И не потому, что камни не могут в людей
превращаться - все в руках богов. Нет, они считали: по-настоящему-де местные
в Аттике только пелазги, которые когда-то стены Акрополя строили. Пелазги,
по большей части живущие сейчас в Фессалии.
В конце концов, может быть и так, но кто же теперь это помнит. А если и
помнит, то и... Важнее другое. Обитатели Аттики, постоянно живя на
каменистых, непривлекательных для захватчиков землях, научились их
обрабатывать. И стали получать урожай, какого без настоящего труда и на
плодородье не получишь. И деревья сажали, будучи оседлыми. Недаром же богиня
Афина именно сюда, на аттические камни, принесла свою оливу. И достатка в
основательных здешних домах поднакопилось. Не торговый Коринф, но все-таки.
И носят афиняне, пусть и шерстяные, но тонкие хитоны под плащами. И волосы
закалывают, чтобы прическу хранить, золотыми булавками в форме цикад.
Сродственников здешних кузнечиков. А, значит, и их самих, жителей Аттики. И
когда теперь их имело бы смысл и грабить, они стали достаточно
многочисленными для отпора. Нарожали поколения, сидя на месте. И изгнанники
или другие какие-то перебежчики из остальной неустроенной Греции стремились
под их мирные небеса. Не без имущества, между прочим. Тем, кто гол да бос,
чего бежать. Ведь нужно или ремесло, или богатство.
Конечно, афиняне гордецы. А еще и забияки. Даже в трезвом виде. И
палкой афинянин побьет, но ведь не порубит.
И вот, стуча своими тросточками, афиняне разнесли по городу слух о том,
что Тезей ожил, весел, хохотал даже. Разнесли, пошумели и затаились в
предвкушении праздника. И еще: чтобы поощрить и приветствовать Тезея, место
у храма Аполлона Дельфиния, где пролилось вино, смешанное Медеей с ядом,
обнесли медной оградой. Благо оградка давно была готова. Но и случая
поставить ее все не представлялось. Последнее обстоятельство доставляло
суеверным афинянам массу неудобств. Как ни берегись, а забудешься и ступишь
ногой на это проклятое место. Или не ходи мимо храма, чтобы всякий раз не
очищаться. Или всякий раз сосредотачивайся, думай о том, чтобы сюда не
ступать.
Пока славные жители города замерли, предвкушая веселие, на Акрополе
Тезей собрал совет. На совете, кроме Поликарпа с Лаодикой и Мусея,
неразлучного с молодым владыкой, присутствовал Академ из Колона, об учености
которого в Аттике были понаслышаны. Академ привел с собой колонянина же
Тимона. Тимон был, правда, не столько ученостью, сколько тем известен, что
вроде бы понимал чуть ли не всякого жителя Аттики, а потому часто бранился
по праву ближнего со многими из них. Надо полагать, Академ привел с собой
Тимона, чтобы среди чужих заручиться поддержкой, солидарностью сородича.
- Люди одинаковы? - спросил Поликарп для начала собравшихся.
- Одинаковы, - поспешно ответил Академ.
- Поэтому-то, наверное, боги разделили нас на мужчин и женщин, -
улыбнувшись, заметила Лаодика.
Академ косо глянул на нее, как бы говоря - при чем здесь эта
представительница иной половины дома. Он вообще сразу же испытал чувство
неудовольствия от присутствия на совете женщины.
- Люди равны, а не одинаковы, - твердо заявил Мусей.
- И всякого рождает женщина, - добавила Лаодика.