"Лев Прозоров. Времена русских богатырей: По страницам былин - в глубь времен " - читать интересную книгу автора

вставшем там, где он бросил шапку, примыкают не к былинам, а к разбойничьим
историям. И только позднее их связали с былинным тезкой самозванца. Сам же
богатырь много древнее: его имя, как мы увидим, возникает в германских
легендах и шведских сагах в XI-XIII веках.
Сам культ "святого Ильи Муромца" расцветает к концу того же
семнадцатого столетия. Во время Никонова Раскола в русской церкви
многочисленные паломники в Киево-Печерскую лавру устремлялись к мощам
святого богатыря. И тут возникает очень занятное недоразумение -
старообрядцы, возвращаясь, уверяли, что рука святого сложена в "древлем
двуперстном знамении". Никониане, в свой черед, видели пальцы святого, "в
посрамление раскольничьему суемудрию", сложенные троеперстно. Наконец, когда
страсти Раскола схлынули, рука "Ильи Муромца" оказалась покойно лежащей
поверх облачений с распрямленными пальцами. Поскольку всякому понятно, что
любая попытка согнуть или разогнуть иссохшие пальцы мощей - по сути, мумии -
привела бы лишь к их разрушению, остается лишь два объяснения этому
странному явлению. Первое заставляет предположить, что в лавре, этом
средоточии православной святости, развлекался над паломниками (при помощи
святых мощей) нечистый - ну не небесные же силы так жестоко глумились над
чувствами верующих! Второе, более обыденное - к нему, читатель, склоняюсь и
я, - состоит в том, что в конце XVII века печерские иноки еще не решили
твердо, какие из мощей принадлежат Илье Муромцу. Пока шел Раскол, а власть
российского государства и московского патриарха над Киевом еще была не
тверда, печерские чернецы, кто из личных убеждений, а кто-то и из корысти -
водили староверов к мощам с двуперстно сложенной десницей, а сторонников
реформ Никона - к тем, что сложили пальцы "щепотью". Впоследствии же, чтобы
не разжигать страстей, были подобраны на роль "святого Ильи Муромца" мощи с
распрямленными пальцами - так сказать, ни вашим ни нашим. И вот по этим-то
мощам безвестного черноризца иные горе-"ученые" в азарте "церковного
возрождения" конца восьмидесятых "восстанавливали" и внешний облик былинного
богатыря, и чуть ли ни его биографию! И именно эти безымянные мощи недавно
переехали "на родину". Остается воистину лишь молить Бога, чтоб хозяин
"святых" останков при жизни имел хоть какое-то касательство к Мурому.
Впрочем, ему, думается, это уже безразлично, зато муромцы получили
"наглядное доказательство" того, что главный богатырь русских былин был их
земляком, а муромские, власти, светские и духовные, - неплохой источник
дохода, как от паломников, так и от обычных туристов. В конце-то концов,
если уж объявляют у нас Великий Устюг "родиной Деда Мороза", а село Кукобой
Первомайского района Ярославской области - "родиной Бабы Яги" - чем "Илья
Муромец" хуже?
Примерно той же степенью надежности и обоснованности отличается
увязывание "святого Ильи Муромца" с двенадцатым столетием. Лясотта упомянул
между делом, что-де "Элия Моровлин" геройствовал не то четыреста, не то
пятьсот лет назад. Православные сочинители быстро отсчитали от времен
Лясотты четыреста лет - и пожалуйста, двенадцатый век! Что никаких точных
дат в преданиях, услышанных иноземным послом, не было и не могло быть, что,
наконец, писания немецкого иезуита не самый лучший источник для поисков
сведений о православном святом - это, по-видимому, никого не смутило.
Главное - во благо церкви, во славу Христа. А истина - дело десятое. Что ж,
наш современник Андрей Кураев, готовый и Гарри Поттера привлечь к делу
православной проповеди, имеет достойных предшественников. Да они и не были