"Михаил Прудников. Операция "Феникс" " - читать интересную книгу автора

Кушница, растеряется и наведет на себя подозрение.
Первые дни в Москве Полонски-Кушницу казалось, что он живет в странном,
нереальном мире. Далекий, чужой, враждебный для него город, ни одного
знакомого лица. Странно, что столько лет он готовился к этой миссии, и все
равно она застала его неожиданно.
Полонски-Кушниц немного успокоился, когда оформление на работу в СЭВ
тоже прошло благополучно. "Значит, действительно никто не догадывается о
замене оригинала двойником", - подумал он.
Но чувство напряженности не покидало его. Ведь ему предстояла еще одна
важная и опасная операция - выход на связь с Рудником.
Кто знает, может, Рудник уже давно арестован, и он, Полонски, угодит в
засаду? Может быть, агент отказался от сотрудничества. Неуверенность в своих
силах не покидала его. Да и потом он опасался Рудника: как бы он не сделал
опрометчивого шага!
Вскоре Полонски-Кушница поселили в большом доме на Кутузовском
проспекте, где жило много иностранцев. Вот здесь Полонски впервые увидел
своего агента, когда вечером он привез с работы Штрассера. Оказалось, что он
живет в соседнем подъезде. Кушниц несколько успокоился. Надо было найти
хороший предлог для встречи с ним наедине.
Сегодня на приеме такой предлог был найден.
...Возвращались с приема в той же "Волге", когда вспыхнули уличные
фонари.
- Ну, как ваши зубы, молодой человек? - Штрассер говорил с сильным
акцентом.
- О, благодарю вас. Все в порядке. Анальгин - прекрасное средство. Мне
посоветовал Пауль.
- О, Пауль, как говорят русские... - толковый малый.
Все засмеялись. И польщенный Рудник тоже.
Штрассер, добродушный толстяк, в прошлом офицер танковой роты в корпусе
Роммеля. Из Африки он вывез астму и ненависть к гитлеризму. После госпиталя
его направили на Восточный фронт. Под Минском Штрассер сдался в плен и стал
активным участником антифашистского движения, а после войны - членом
Социалистической единой партии Германии.
В Москве Штрассер жил уже семь лет. Охотнее всего он говорил о своих
девочках-близнецах. И еще о театре. Штрассер не пропускал ни одной премьеры.
В московских театрах у него было много друзей и знакомых.
- О, я давно хотел побывать во МХАТе, - сказал Штрассеру Кушниц, когда
их познакомили на приеме в посольстве ГДР.
- Это нетрудно сделать. Я иду в пятницу. Если вы свободны...
Кушниц был свободен. В ближайшие вечера он прочитал несколько
монографий по театру. Когда в пятницу они отправились на премьеру, им со
Штрассером нашлось о чем поговорить. Они стали друзьями. Штрассер с
удовольствием приглашал Кушница домой. Они пили чай и говорили о театре.
Вернее, говорил Штрассер, а Ганс слушал. Он надеялся, что со временем станет
своим человеком в доме Штрассера и сможет спокойно, не таясь, видеться с
Рудником. Такие встречи особенно были ему необходимы в экстренных случаях.


* * *