"Болеслав Прус. Кукла (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Скажи, пожалуйста... А панна Ленцкая замуж не вышла?
- Нет.
- И не выходит?
- Весьма сомнительно. Кто в наши дни женится на барышне, у которой
большие претензии, а приданого нет? Так и состарится, хотя и хороша собою.
Ясное дело...
Вокульский встал и потянулся. На его суровом лице появилось какое-то
странно мягкое выражение.
- Дорогой ты мой старина! - сказал он, беря Игнация за руку. - Мой
славный старый дружище! Ты даже не догадываешься, как я счастлив, что вижу
тебя, да еще в этой комнате. Помнишь, сколько вечеров и ночей я провел
здесь... как ты кормил меня... как отдавал мне лучшее свое платье...
Помнишь?
Жецкий пристально посмотрел на него и подумал, что, видно, вино
недурное, если у Вокульского так развязался язык.
Вокульский уселся на диванчик, откинулся на спинку и заговорил, словно
сам с собой:
- Ты и понятия не имеешь, что я вытерпел, вдали от всех, не зная, увижу
ли еще кого-нибудь из вас, совсем один... Понимаешь ли, самое страшное
одиночество - не то, которое окружает человека, а пустота внутри, когда не
уносишь с родины ни одного теплого взгляда, ни одного приветливого слова, ни
даже искорки надежды...
Пан Игнаций заерзал на стуле, собираясь возразить.
- Позволь напомнить тебе, - заметил он, - что вначале я писал тебе
очень сердечные письма, пожалуй, даже слишком сентиментальные. Но меня
задели твои краткие ответы.
- Разве я на тебя обижаюсь?
- Еще меньше у тебя причин обижаться на остальных служащих, которые не
знают тебя так близко, как я.
Вокульский очнулся.
- Да я ни к кому из вас не имею претензий. Пожалуй, чуточку к тебе, что
так мало писал о... городских делах... К тому же "Курьер" часто пропадал на
почте, известия доходили с большими перерывами, и тогда меня начинали мучить
мрачные предчувствия.
- Почему? Ведь у нас войны не было, - удивился Игнаций.
- Ах да!.. Вы совсем даже неплохо веселились. Помню, в декабре у вас
тут устраивали великолепные живые картины. Кто выступал в них?
- Ну, я такими глупостями не интересуюсь.
- Верно. А я в тот день и десяти тысяч рублей не пожалел бы, лишь бы
увидеть их. Еще большая глупость! Не так ли?..
- Конечно... хотя многое объясняется одиночеством, скукой...
- А может быть, тоскою, - прервал Вокульский. - Она пожирала у меня
каждую минуту, свободную от работы, каждый час досуга. Налей мне вина,
Игнаций.
Он выпил и снова зашагал по комнате, говоря приглушенным голосом:
- Первый раз это нашло на меня во время переправы через Дунай, которая
продолжалась с вечера до глубокой ночи. Я плыл один с перевозчиком-цыганом.
Разговаривать нельзя было, и я молча разглядывал окрестности. В тех местах
берега песчаные, как у нас. И деревья похожи на наши ивы, и холмы, поросшие
орешником, и темные купы сосен. На минуту мне показалось, что я на родине и