"Болеслав Прус. Кукла (Роман)" - читать интересную книгу авторатуда не только ради денег.
- Правильно, - ответил Вокульский, подумав. - Да и зачем триста тысяч рублей тебе, которому хватало тысячи в год? - Верно. Жецкий наклонился к его уху. - И еще скажу тебе, что эти деньги ты привез не для себя... - Как знать, может быть, ты угадал. - Я угадываю больше, чем ты полагаешь. Вокульский вдруг расхохотался. - Ага, вот ты что думаешь? - воскликнул он. - Уверяю тебя, ничего ты не знаешь, старый мечтатель. - Боюсь я твоей трезвости, от которой ты начинаешь рассуждать, как безумец. Ты понимаешь меня, Стась? Вокульский все еще смеялся. - Ты прав, я не привык пить, и вино ударило мне в голову. Но теперь я уже пришел в себя. Скажу тебе лишь одно: ты жестоко ошибаешься. А теперь, чтобы спасти меня от окончательного опьянения, выпей сам - за успех моих замыслов. Игнаций наполнил рюмку и, крепко пожимая руку Вокульскому, произнес: - За успех великих замыслов! - Для меня великих, а в действительности весьма скромных. - Пускай так, - сказал Игнаций. - Я уже стар и предпочитаю ни о чем не знать; я уже так стар, что мечтаю лишь об одном - о красивой смерти. Дай мне слово, что, когда пробьет час, ты меня известишь... - Да, когда пробьет час, ты будешь моим сватом. - С вдовою, семь лет назад? - Пятнадцать!{46} - Опять за свое, - рассмеялся Вокульский. - Ты все такой же. - И ты все такой же. За успех твоих замыслов!.. Каковы б они ни были, я знаю одно - они, наверное, достойны тебя. А теперь - молчу... С этими словами Игнаций выпил вино и бросил рюмку на пол. Звон разбитого стекла разбудил Ира. - Идем в магазин, - сказал Игнаций. - Бывают беседы, после которых хорошо поговорить о делах. Он достал из ящика стола ключ, и оба вышли. В сенях их обдало мокрым снегом. Жецкий отпер двери в магазин и зажег несколько ламп. - Какие товары! - воскликнул Вокульский. - И, кажется, все новые? - Почти. Хочешь посмотреть? Вот тут фарфор. Обрати внимание... - Потом... Дай мне книгу. - Приходов? - Нет, должников. Жецкий открыл конторку, достал книгу и подвинул кресло. Вокульский сел и, пробежав глазами список, остановился на одной фамилии. - Сто сорок рублей... - прочел он вслух. - Ну, это совсем немного... - Кто это? - спросил Игнаций. - А, Ленцкий... - Панне Ленцкой тоже открыт кредит... очень хорошо, - продолжал Вокульский, низко наклонясь над книгой, словно запись была неразборчива. - А... а... позавчера она взяла кошелек... Три рубля?.. Это, пожалуй, дорого... |
|
|