"Болеслав Прус. Дворец и лачуга" - читать интересную книгу автора

На лице дочери появилось выражение тревожного ожидания. Старик заметил
это и продолжал:
- Ты опять думаешь, что я брежу? Но не бойся, теперь меня это уже не
раздражает, даже не задевает. Достаточно одного доброго слова, чтобы
вознаградить за все, а доброе слово мне сказали вон там, видишь, во дворце.
Теперь можете болтать, что вам угодно.
Он стал ходить по комнате.
- Обещал, что придет ко мне и окажет мне протекцию, пусть только я
кончу! А я кончу, о, кончу!
- Хоть бы пришел, - шепнула дочь.
- Кончу, - продолжал Гофф, - и скажу ему так: "Сударь, - скажу я, - я
должен вам кое-что сообщить. Мы, как вы видите, очень бедны... - Говоря это,
он поклонился. - Злые люди хотят отнять у нас этот участок и дом. Я спасал
его, пока у меня хватало сил, потому что это же приданое Элюни... Но теперь
вы должны мне помочь!"
Он говорил это с трудом, прерывающимся голосом, сильно жестикулируя.
Глаза его дико сверкали.
- "Господа! Я отдаю вам мою машину, спасение человечества, миллионы! Вы
же дайте мне за это... так, пустяки... Только не давайте моим сиротам
умереть с голоду".
Он обернулся к оробевшей дочери:
- Может, ты думаешь, что меня не выслушают? А? Ты это думаешь?.. Так ты
глупо думаешь! Говорю тебе, что нас золотом засыплют... У нас опять будут
дом, огород, коровы... Что? Не веришь?
- Верю, - тихим голосом ответила дочь.
- Дом, сад, коровы... Коровы и ежедневно молоко для тебя и для Элюни...
Может, ты не веришь?
- Верю, - опять ответила дочь.
- Дом, сад, покой и уважение от людей... О, покой!..
"Так-так-так-так!" - флегматично поддакивали часы.
В это мгновение солнце заглянуло прямо в окно, и потоки света залили
убогую комнатку; одновременно с отдаленной костельной башни донесся
колокольный звон.
Старик очнулся.
- Что это?
Похоже было, что этот человек задумался над тяжким сновидением.
Колокольный звон, сперва тихий, то усиливался, то снова ослабевал,
уходил, возвращался, словно облетал все усадебки тихого района, и повсюду
разносил благословение и покой.
- "И ангел господень рече..." - шептала женщина, опускаясь на колени.
- Молись, дочь, за себя и за нашу Элюню, - сказал Гофф.
Сам он не стал на колени, так как был протестантом.
- "Богородице дево, радуйся, благословенная Мария, господь с тобой..."
- И за душу твоей матери и братьев.
Звук колокола стал сильней.
- "Рече же Мария: се аз раба господня..."
- И за всех людей бедных, как и мы, и за ненавидящих нас, - бормотал
Гофф.
Казалось, что колокол застонал.
- "И бог бе слово..."