"Болеслав Прус. Грехи детства" - читать интересную книгу автора

- Беда, - прошептала сестра. - Все открылось. Графиня уволила отца...
Ягоды посыпались у меня из фуражки и платка. Я схватил сестру за руку.
- Что ты говоришь, Зося?.. Что с тобой?..
- Да, да. Отец остался без места. Лёня по секрету рассказала об этой
осе гувернантке, а гувернантка графине... Когда отец пришел, графиня велела
ему сейчас же отвезти тебя в Седлец. Но отец сказал, что раз так, то мы
уедем всей семьей.
Зося разрыдалась.
В эту минуту я увидел во дворе отца. Я бросился к нему и, задыхаясь,
повалился ему в ноги.
- Отец, дорогой, что я наделал... - лепетал я, обнимая его колени.
Отец поднял меня, покачал головой и строго сказал:
- Глуп ты еще; ну, иди домой.
А потом прибавил словно про себя:
- Тут кое-кто другой орудует, он-то и гонит нас отсюда. Почуял, что
старый уполномоченный не дал бы ему проиграть имение сиротки. И не ошибся!
Я догадался, что речь идет о женихе помещицы. Мне стало полегче на
душе. Поцеловав шершавую руку отца, я заговорил немного смелее:
- Понимаете, отец, мы ходили за ежевикой... И Лёню ужалила оса.
- Сам ты глуп, как оса. Не братайся с барчуками, вот и не будешь
охотиться на ос да штаны портить в пруду. Теперь ступай и не смей вылезать
из дому, пока все не уедут отсюда.
- Они уезжают? - едва прошептал я.
- На днях уезжают в Варшаву, а когда вернутся, нас уже здесь не будет.
Тоскливо тянулся этот вечер. К ужину были прекрасные клецки с молоком,
но никто их не ел. Зося утирала покрасневшие глаза, а я составлял
всевозможные планы - один отчаяннее другого.
Перед сном я тихонько зашел в комнатку к сестре.
- Зося, - заявил я решительным тоном, - я... я должен жениться на
Лёне!..
Сестра посмотрела на меня в ужасе.
- Когда? - только спросила она.
- Все равно.
- Но сейчас ксендз не станет вас венчать, а потом - она будет в
Варшаве, а ты в Седлеце... И, наконец, - что скажут отец и графиня?..
- Ну, я вижу, ты не хочешь мне помочь, - ответил я сестре и, не
поцеловав ее на прощание, ушел к себе.
С этой минуты я уже не помню ничего. Проходили дни и ночи, а я все
лежал в постели, и у моего изголовья сидели то сестра, то Войцехова, а
иногда и фельдшер. Не знаю, говорил ли кто-нибудь у нас или мне почудилось в
жару, что Лёня уехала и что пропал Валек. Однажды мне даже примерещилось
заплаканное лицо судомойки; склонившись надо мной, она спрашивала сквозь
слезы:
- Панич, а где вы видели Валека?
- Я?.. Валека?.. - Я ничего не понимал. Но потом в бреду я собирал
ягоды в лесу, и из-за каждого дерева на меня смотрел Валек. Я зову его - он
убегает, бегу за ним, но не могу догнать. Колючие кусты то хватают меня, то
отталкивают, ежевика опутывает ноги, деревья кружатся, а между стволами,
поросшими мхом, мелькает серая рубашонка мальчика.
Порой мне казалось, что я-то и есть Валек или что Валек, Лёня и я - это