"Болеслав Прус. Эхо музыки" - читать интересную книгу автора

поют, и он ясно слышит унылый напев и повторяет за ними слова:

Ступай, сиротинка, к мачехе скорее,
Пусть она рубашку выстирает чисто.
Ах, она стирая, рвет рубашку в клочья
И меня потом в ней по земле волочит.

Вот из деревни идет сестра, несет ему обед в горшках. Да, это ее русые
волосы, розовая юбка и голубой передник. Всмотревшись, он видит, что нога у
сестры обвязана тряпкой - она ее поранила, собирая хворост в лесу...
Фельдфебель тряхнул головой, крепко протер глаза - и видения
рассеялись. Он снова был в казарме, слышал пение новобранцев и звуки скрипки
за окном.
- Что за черт! - прошептал он. - Пьян я, что ли? Нет, я сегодня и капли
в рот не брал. Может, заболел?
Он действительно вспомнил, что, когда болел тифом, ему тоже мерещилась
всякая всячина. Но тогда это его мучило, а сейчас, наоборот, сердце
наполняли непонятная радость и грусть.
Опять страстно зарыдала скрипка под смычком музыканта, и опять увлекла
старого солдата в прошлое:

Ой, в зеленой роще пташки распевают,
А моего Яся на войну угоняют!
Не год, не два война длится,
И матери бедной по ночам не спится.

Да это та самая песня, которой его провожали в солдаты! Вот он сидит в
плетеном кузове брички, а впереди на телеге едут музыканты и играют, не щадя
сил. Слышен чей-то плач - это мать стоит у дороги...
Фельдфебель сел - ноги его не держали.
- Боже ты мой, боже!.. - бормотал он, тяжело дыша. Вздохи распирали ему
грудь, к глазам подступали слезы, но плакать он не мог и только глотал их.
Скрипка на миг умолкла, и старый солдат пришел в себя. Он поглядел в
окно. Музыкант все еще сидел на заборе, безобразный, лохматый, и натягивал
струну, а от печи падали на его фигуру красные отблески пламени, придавая ей
какой-то фантастический вид.
Скрипач только в эту минуту заметил фельдфебеля.
- Эй, пан вояка! - крикнул он, нагибаясь к окну казармы. - А пустили бы
вы жен к вашим хлопцам... чтоб не горевали!
Услышав это, новобранцы притихли и с беспокойством смотрели на своего
начальника.
Фельдфебель был в нерешимости. Однако через минуту кликнул полицейского
и, не глядя на него, сказал:
- Приведи баб под окна. Пускай хлопцы натешатся. - Потом буркнул про
себя: - Он - колдун, скрипач этот, он умеет вызывать духов... он мне мать
родную показал и нашу деревню... Спаси, господи, и помилуй! - добавил он,
крестясь.
Через несколько минут мещанин, просунув руки сквозь решетку, уже
обнимал жену, деревенская баба - своего Валека, а старый еврей шептал
больному сыну: