"Артем Пшеничников. Географ ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

недели у Гаврилыча - Бизон отнес меня к нему. Ну а кто такой Гаврилыч ты сам
знаешь. Он из меня все, что мог вытянул. И он же прозвал меня Географом.
- А что ты обратно к научникам не вернулся?
- Да перегорел как-то. После гибели Кати что-то во мне надломилось - не
тянет на науку. Я пока выздоравливал - все рвался обратно в деревню. Да
Гаврилыч не отпускал, а потом как-то пришел и сказал, что хоронить некого -
крысы ли, слепые псы или еще кто - в общем даже костей не осталось. И еще
сказал, что вертолеты, с которых мы высаживались, не вернулись на базу.
- М-м-да, - горестно проговорил Балабол, потряс фляжку, проверяя
наличие содержимого, и, ничего не говоря, сделал глоток. После этого
протянул фляжку мне.
"За тебя, моя милая. Пусть земля тебе будет пухом", - тихо проговорил я
и допил остатки спирта.
В пещере повисла тишина - каждый задумался о своем - и лишь Жара давно
уже спала. Спирт принес необходимое успокоение, расслабленность. Я немного
поворочался, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза, засыпая.

***

Утром меня разбудила Жара, ткнувшись своим носом мне в руку. Поняв, что
я проснулся, она тихонько подползла ко входу и посмотрела на меня - мол,
давай, двигай сюда. Я посмотрел на часы - уже почти восемь, полежал еще
какое-то мгновение, чтобы полностью проснуться, привстал и огляделся. Света,
проникавшего сквозь щели в импровизированной двери, хватало, чтобы осветить
большую часть пещеры. Балабол, свернувшись калачиком, мирно посапывал, видя
неизвестно какой по счету сон.
Подобравшись ко входу, я осторожно отодвинул щит в сторону и посмотрел
наружу. Рядом с пещерой никого не было, но ведь кто-то или что-то
потревожило Жару. Неспроста она меня разбудила. Просидев около входа
несколько минут и ничего подозрительного не заметив, я полез обратно,
оставив Жару сторожить. Подобравшись к Балаболу, я осторожно разбудил его.
Балабол встрепенулся, но тут же притих, увидев, что я держу палец около губ.
Мы быстренько собрались и приготовились к выходу. Жара больше не
проявляла беспокойства, поэтому я, осмотрев сквозь щель окрестности и не
заметив опасности, отодвинул щит-дверь в сторону и тихонечко вылез наружу.
Присев на одно колено, я посмотрел по сторонам и подал рукой знак Балаболу -
можно вылазить. Но, опередив его, первой наружу выбралась Жара. Подбежав ко
мне, она присела рядом. Если смотреть со стороны, то картина получилась,
наверное, веселая - мы с Мухтаром на границе.
Балабол вылез из пещеры, осмотрелся по сторонам, широко зевнул и
вполголоса сказал: "Щас бы пожрать чего. Я бы не отказался от яичницы с
беконом. Да большую кружку кофе бы еще". Жара, ткнувшись мордой мне в руку,
посмотрела на меня таким жалостливым взглядом, будто бы хотела сказать: "Мне
бы тоже немножечко перекусить. Тушеночки... Чуть, чуть, банок эдак пять или
шесть, больше мне не съесть, желудок у меня маленький..."
- Так, сговорились. И когда только успели? Ну, ладно, разрешаю съесть
одну, понятно вам, всего одну банку тушенки, - сказал я.
- А ты чего, не будешь что ли? - спросил радостный Балабол.
- Я по утрам мало ем. Мне и половины сухаря хватит.
Пока Балабол доставал банку, пока открывал ее, я уже успел закрыть вход