"Борис Пшеничный. Капсула (Сб. "Вывих времени", Фант. рассказ)" - читать интересную книгу автора

и зачем?
Гость не ответил, но вопрос заставил его подобраться, напомнив о
чем-то, что одно только и могло занимать его мысли.
- Это далеко отсюда? - напряженно спросил он.
- Не очень. Хотите сразу туда?
- Как вы считаете? Может, пока...
У профессора был такой вид, будто над ним все еще сновали вертолетные
лопасти, и он не знал, куда от них деться. Даже голову вобрал в плечи.
- Успеется, - сказал Карпов. - Устроитесь, отдохнете, потом можно и
туда.
С гостем ему все стало ясно. Уводя его с вертолетной площадки, он пнул
в сердцах подвернувшуюся под ноги банку консервов, словно сна в чем-то была
виновата.


На подходе к лагерю их встретил рослый детина в выцветшей гимнастерке и
яростно нагуталиненных сапогах. Приблизившись, он замялся, не зная, к кому
обратиться, потом все-таки решил, что гость слишком жидковат, чтобы брать
его в расчет, и развернулся к Карпову, начал было докладывать. Карпов
прервал его.
- Собери, Гуськов, кто есть, - распорядился он и повел Покровского по
лагерю.
Собственно, какой там лагерь! На расчищенной от кустарника поляне
вразброс стояли три армейские палатки, оправленные понизу подсохшим дерном.
Одна - человек на десять, две другие поменьше. Над самой крайней нависала
антенна.
- Там у нас рация, - пояснил Карпов. - Прошу сюда.
Он подвел к ближайшей палатке, откинул полог.
При своем росте Покровский вошел, не сгибаясь, как в дверь.
Избалованный городским комфортом и не бывавший даже в сельской избе, он
со жгучим интересом экскурсанта оглядел скудную обстановку походного жилья.
Складной пластиковый стол, к нему такой же стул, по бокам две тщательно
заправленные раскладушки, и между ними в изголовье - поставленный на попа
деревянный ящик, служащий, видимо, тумбочкой.
И все это - надо же! - симметрично расставлено, аккуратно уложено,
нигде ни соринки, ни морщинки, ничто не торчало и не выпирало. Солнечный
свет и тот, проникая сквозь плотную палаточную ткань, терял природную
лучистость, лил ровно, чинно - сплошной охровый плафон.
Покровский мялся у входа, не решаясь пройти: вдруг что-то заденет,
сдвинет, не там встанет, нарушит непостижимый для него порядок.
- Не хоромы, конечно, да нам что, гостей не принимать, - Карпов
по-своему понял замешательство профессора. - Но, хотите, могу отселиться.
- Нет, что вы! Ни в коем случае! Вдвоем веселей, - поспешил заверить
Покровский.
- Что верно, то верно: вместе надежней. Одному здесь и не уснуть... Да
вы проходите, садитесь.
Карпов выдвинул из-под стола единственный стул, сам остался стоять,
Покровский и не подумал сесть. Он все еще чувствовал себя как в музее, где
за черту не переходить, громко не говорить, руками не трогать.
- Вот как у вас... Своеобразный, я бы сказал, уют, - подвел он наконец