"Виктор Пшеничников. Тропою джейрана ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

- А ты все время прятался от меня, убегал. Почему? Разве тогда мы не
могли бы с тобой объясниться? Поговорить?
- Я боялся тебя, отец. Я всех боялся.
- А теперь?
Хаятолла не ответил, принялся сосредоточенно перебирать серые камни.
Отец пристально следил за его руками, будто в однообразных движениях сына
таился некий особый смысл, какое-то вещее знамение.
- Скажи, отец, - с надеждой поднял глаза Хаятолла, - ты и взаправду
ничего не знал о мине? Совсем ничего?
- Ничего. Абсолютно ничего. А ту мину, за которую я попал в немилость
властей, перед тем как мне выехать на базар в Акчу, незаметно засунул в
наш ковер человек Ахмет-хана. Хан надеялся одним махом разделаться и с
заводом, и со мной, чтобы обрубить все концы. Негодяй...
- Ну хорошо, - одолеваемый сомнениями, выдохнул Хаятолла. - Но раз ты
обо всем этом узнал, то почему не покинул Ахмет-хана? Почему терпел его
унижения и сносил людской позор? Разве ты не мог от него уйти?
- Я был беден, сын мой, и всегда хотел разбогатеть, чтобы уж ни от
кого не зависеть. А потом уходить было поздно. Не такой Ахмет-хан человек,
чтобы так просто упустить свое. Он бы всюду меня достал. Он хуже волка,
хуже шакала, уж я-то это отлично знаю. Он повязал меня кровью, и в любом
случае наказания мне было не избежать. Я даже сюда спрятался, чтобы не
убивать ни в чем не повинных людей. Но так или иначе меня ждала кара
властей, для которых я - никакой не муджахетдин, а обыкновенный враг и
преступник, душман.
- На тебе чужая кровь? Ты убивал ни в чем не повинных людей? - Глаза
Хаятоллы горели недобро, и отец тотчас разгадал значение этого взгляда.
- Я вынужден был так поступать, рассуди сам, ты уже почти взрослый.
Иначе бы расправились со мной самим, а после добрались бы и до тебя. Вот
это я и хотел тебе сказать, сын мой. Я знаю: отныне нет мне прощения. Но
теперь совесть моя перед тобой чиста. Перед тобой и перед твоей матерью. А
аллах, если он есть, - отец молитвенно воздел руки к небу, - аллах пусть
изберет для меня кару сам.
Сверху, с нависшего над каменной чашей козырька, упала на прогретое
дно чья-то короткая тень. Хаятолла проворно поднял голову, заслонился
ладонью от солнца.
- Я всюду тебя ищу, малыш, - старчески морща лицо и обнажая неровные
зубы, улыбнулся Аулиакуль. - Меня послали за тобой Рашид и Олим. Идем. С
бандой все уже кончено. Осталось изловить Ахмет-хана и его телохранителей.
Ну да Рашид, я думаю, справится с этим и без меня...
Тут ноздри его раздулись. Звериным каким-то чутьем Аулиакуль
различил, что в нише Хаятолла не один, что кто-то там есть еще.
- А ну, выходи! - грозно скомандовал он, вздымая неуклюжее свое ружье
с раструбом на конце и направляя его вниз.
В следующую секунду Хаятолла даже не успел толком увидеть, что
произошло. В немыслимом каком-то прыжке отец достиг отвесного края ниши и
оказался наверху. Не мешкая он пустился по джейраньей тропе, с каждым
шагом отдаляясь от людей все дальше и дальше.
- Стой! - требовательно прокричал ему вслед Аулиакуль, старательно
беря на прицел убегающую фигуру.
- Не стреляй! Оставь его, не стреляй, Аулиакуль, - взмолился