"Жан-Кристиан Птифис. Железная маска: между историей и легендой ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

карцер цитадели Безансона. Оттуда его временно перевели в замок Пьер-Ансиз,
близ Лиона, находившийся в сфере юрисдикции архиепископа Лионского. 2 мая
Лувуа уведомил Сен-Мара о скором прибытии Дюбрея в Пинероль.[30]
Этот Дюбрей до своего ареста жил на широкую ногу. Он был знатного
происхождения - так, по крайней мере, он сам утверждал. Он требовал называть
себя "граф дю Брей", и в некоторых документах он так и именуется{17}. Так,
может быть, он был не кем иным, как господином де Бресс, Франсуа дю Брей де
Дама, сеньором де Монсуа и де Вельро, сыном Франсуа де Дама, сеньора де ла
Басти, и Анны Гаспар, госпожи дю Брей, родившийся в 1634 году?[31]
В Пинероле, однако, пренебрегли его дворянским происхождением
(поскольку он не принадлежал к высшей знати или к придворным, подобно Фуке и
Лозену) и по прибытии поместили его с другим заключенным, монахом Лапьером,
в плохой камере башни. Министр с присущей ему суровостью рекомендовал
обращаться с Дюбреем как с человеком, способным на любые хитрости ради того,
чтобы сбежать. "Я обязан предостеречь вас, - писал он Сен-Мару 17 июня, -
чтобы вы не позволили ему обмануть вас своими красивыми речами и чтобы вы
обращались с ним как с величайшим на свете мошенником, охранять которого
чрезвычайно трудно".[32] Дюбрей обманул короля и потому должен ответить за
свое предательство.
В то же время Лувуа разрешил ему получать книги и даже писать письма,
чем он и воспользовался, чтобы посетовать на условия своего заключения: "Я
нахожусь здесь с человеком, совершенно спятившим и несносным в общении, от
которого в камере такая вонь, что нечем дышать. Уже восемь дней я ничего не
ел и не пил и впредь обречен на то, чтобы чахнуть в этом ужасном месте".[33]
При этом никто, ни в Мадриде, ни в штаб-квартире Монтекукколи, не знал, что
сталось с этим специальным агентом.

Вторым узником из нашего списка является спятивший монах-якобинец
Лапьер{18}. Следует заметить, что условия заключения в XVII веке были столь
суровыми, что большинство несчастных, томившихся в четырех стенах и не
имевших даже возможности выйти на прогулку, в конце концов сходили с ума.
Так случилось с этим монахом, так же, спустя некоторое время, случится с
Дюбреем и Маттиоли. Этого монаха взял на свою ответственность господин
Легрен, генеральный прево судебного ведомства коннетаблей и маршалов
Франции, поручивший лейтенанту и шести стрелкам препроводить его до почтовой
станции в Броне, близ Лиона, на пути в Шамбери, где его встретил офицер
Сен-Мара, шевалье де Сен-Мартен, с шестью солдатами из роты вольных
стрелков. Он прибыл в Пинероль 7 апреля 1674 года. Спустя несколько дней
Лувуа написал Сен-Мару:
"Я был весьма рад узнать о прибытии заключенного, которого доставил вам
шевалье де Сен-Мартен. По распоряжению короля с ним следует обращаться очень
строго, не давать ему в камеру огня, разве что в сильные холода, кормить
одним только хлебом с водой и вином, ибо он - законченный мошенник,
заслуживший самое суровое к себе отношение, самое строгое наказание, дабы
искупать содеянное. Однако вы можете позволить ему присутствовать на мессе,
принимая при этом все необходимые меры предосторожности, чтобы он никого не
видел и ни с кем не обменивался новостями. Его Величество не возражает
также, чтобы вы дали ему требник и молитвенник".[34]
Что же совершил этот "законченный мошенник", чтобы заслужить столь
суровое заключение? Вероятно, это был один из тех алхимиков, в большей или