"Жан-Кристиан Птифис. Железная маска: между историей и легендой ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

нежную Камиллу и двоих детей. К тому же этот болонский Макиавелли не
сомневался, что его судьба еще переменится к лучшему. Он выложил савойской
регентше все подробности переговоров, уверенный в том, что она
незамедлительно оповестит об этом европейские дворы. Мадам, хотя и
испытывала некоторое чувство неловкости (как-никак король Франции был ее
сюзереном), действительно так и поступила, но лишь после того, как
предупредила своего проектора, Людовика XIV{28}. И она тоже играла на двух
досках! В конце месяца Маттиоли, не способный предвидеть последствия,
предупредил графа Мельгара, испанского наместника Милана, написал прелестное
письмо императрице Элеоноре Нойбургской, супруге императора Леопольда I, и
договорился с венецианским Советом Десяти.
Французы сочли за благо сделать вид, что ничего не замечают. Больше
всех был раздосадован аббат д'Эстрада, инициатор всей этой затеи, провал
которой грозил навсегда замарать его репутацию. Он, недавно заняв место
посланника в Турине вместо маркиза де Вийяра, имел все основания опасаться
ответных действий, в избытке имевшихся в арсенале тайной дипломатии. И тогда
он нашел способ спасти ситуацию. Будучи уверенным в том, что надлежащим
образом подписанная ратификационная грамота все еще находится в руках
Маттиоли, он предложил заманить мошенника в ловушку, схватить его и
завладеть имеющимися у него бумагами, с помощью которых заставить Карла IV
исполнять достигнутое соглашение. Помпонн, воспитанный в традициях искусной
и гибкой дипломатии Мазарини, колебался. Он призывал к сдержанности. 22
апреля 1679 года аббат, сгорая от нетерпения, отвечал: "У меня нет времени
ждать приказа Его Величества, чтобы задержать Маттиоли. Сделать это так
важно, что мне не остается ничего другого, кроме как исполнить свой замысел
без особой огласки".[120]
Отважный аббат встретил Маттиоли в Турине и удостоверился, что у него
находится ратификационная грамота герцога. "Он подошел ко мне и заговорил со
мной дрожащим голосом как человек, терзаемый угрызениями совести за
совершенное гнусное предательство, и я постарался усыпить его подозрения
относительно планов ареста", - писал д'Эстрада Пеншену, уполномоченному по
делам в Венеции.[121] Он был столь убедителен, что и тени сомнения не
возникло у итальянца, при всей его хитрости и недоверчивости... Тем временем
в Версале все сомнения Помпонна, опасавшегося международного скандала, были
развеяны Людовиком XIV. Разгневанный король более благосклонно отнесся к
советам Лувуа, сторонника силовых действий, военных вмешательств и захватов.
Он безоговорочно одобрил инициативу д'Эстрады. Вскоре в тайну был посвящен и
Сен-Мар.
"Король, - писал ему Лувуа 27 апреля, - в настоящее время посылает
аббату д'Эстраде распоряжение арестовать человека, поведением которого у Его
Величества нет оснований быть довольным, в связи с чем он приказал мне
уведомить вас, чтобы вы не сочли за труд принять арестованного, когда его
пришлют к вам, и содержать его так, чтобы он не имел возможности общаться с
кем бы то ни было и лишь раскаивался о своем плохом поведении, и чтобы никто
не узнал, что у вас появился новый заключенный".[122]
На следующий день Помпонн с неохотой позволил д'Эстраде заняться
реализацией его плана. "Поскольку вы полагаете, что можете осуществить
похищение так, чтобы дело не получило огласки, Его Величеству угодно, чтобы
вы исполнили свой замысел и тайно препроводили задержанного в Пинероль. Туда
направляется приказ принять его и содержать так, чтобы об этом не знали...