"Лев Пучков. Чистильщик ("Киллер") " - читать интересную книгу автора

сало жрать!
В общем - сволочь. Когда-нибудь я ее прибью - по своей инициативе, вне
профсоюзной разнарядки. Потому что, как мне кажется, такие муки в течение
хоть сколько-нибудь продолжительного периода не в состоянии вынести ни один
нормальный мужик. Хотя, по большому счету, я сам оказался инициатором наших
отношений. Мог бы и не влезать - все, вполне возможно, получилось бы совсем
иначе.
Познакомились мы около полугода назад. Стояла ранняя весна, отягощенная
всеми приличествующими этой поре аксессуарами: надсадным завыванием котов,
зазывным сверканием глаз подавляющего большинства юного женопоголовья,
которое разом повыпрастывалось из зимних шкур, и витающим в воздухе фимиамом
всеобщего вожделения, способным свести с ума даже надышавшегося за день
чернилами бухгалтера-перестарка.
Мучимый каким-то невнятным томлением, я вечерком шлялся по улицам
Центрального района и мимоходом завернул в хороший кабак для "новых",
который славился потрясающей заливной осетриной и неподдельным французским
вином. В красноватом полумраке просторного сводчатого зала господствовали
запахи хорошей кухни, которые органично сочетались с ненавязчивым звучанием
музыки Скрябина. Наверно, это сочетание здорово импонировало "новым" и
центральной братве, которая любила пастись в этом кабаке, - это ставило их
на уровень интеллигентных снобов старой закваски, каковыми они на самом деле
не являлись и от того слегка комплексовали перед лицом интеллигенции
настоящей.
Оксана была там с каким-то здоровенным бородатым дядькой - их столик
располагался метрах в шести от моего. Дядьку этого я уже где-то имел
удовольствие лицезреть, причем неоднократно, но лично с ним знаком не был:
если бы вдруг мне втемяшилось перезнакомиться со всеми деловыми партнерами
моего патрона или просто с его приятелями, я вынужден был бы минимум на
неделю все бросить к чертовой матери и с утра до вечера торчать в приемной
головного офиса, представляясь всем подряд и всех запоминая.
Бородатик уже изрядно поддал и что-то едко выговаривал своей спутнице,
махая у нее перед носом мясистой пятерней и периодически тыкая пальцем
куда-то в зал. Я проследил за движением пальца: в том направлении, у стены,
сидели за столиком трое бандитов из группировки Центрального района (я пару
раз видел их, когда ездил по делам с нашим вице к Феликсу) и, позабыв о еде,
пялились на Оксану. А пялиться было на что. Ко всему прочему, эта фурия от
выпитого вина раскраснелась, похорошела до неприличия - я бы сказал,
распустилась, как календула под лучами солнца. Она выглядела до того
соблазнительно, что не пожелать ее в тот момент мог только явно выраженный
педофил или законченный дегенерат с катастрофическим недостатком половых
гормонов. Типа того бородача, что сидел с ней за столиком и махал перед
прекрасным ликом потной дланью. Несколько позже, кстати, я прекрасно понял,
почему бородач так вел себя, - когда сам побывал в его шкуре. Но в тот
момент, увы, я еще ничего не знал, а потому завороженно смотрел на это
секс-чудо и думал только об одном:
как было бы здорово заполучить хоть на пять минут сей комплекс
эротических ухищрений.
В самом разгаре вещания своего спутника Оксана вдруг вскочила и,
приблизившись к бандитам, с кошачьей грацией запрыгнула на их столик.
Зал замер. Была отчетливо слышна каждая нотка выдаваемой