"Владимир Пучков. Черти поневоле " - читать интересную книгу автора

- Я больше не буду!
- Слушаю вас! - рявкнул Захар Игнатьевич, и Эдик медленно отклеился от
стены, опасливо поглядывая на друзей. - Какие у вас претензии, молодой
человек? - Директор встал из-за стола и теперь нависал над детиной,
требовательно и строго дыша ему в лицо.
Эдик вдохнул запах добротного калиновского борща, и глаза у него
подернулись белесой куриной пеленой.
- Этого... Того... - начал он, оглядываясь в поисках палки.
- Конкретней, конкретней! - одернул его Евстигнеев.
- Что случилось-то?
- Вот! - жалобно заявил парень, поднимая вверх укушенный палец, -
Медведь укусил! Ни с того ни с сего! Я шел, а он как тяпнет! Наверно,
бешеный! А потом какая-то бабка напала, - перешел он на шепот. - Где такие
только водятся? Лапы - во! Зубы, - тут Эдик помотал головой в поисках
сравнения и не нашел, - во! - заключил он. - Ружье украли. Импортное. Или
верните ружье, или пусть заплатят компенсацию. Я этого дела так не
оставлю! - Последнюю фразу он произнес, гордо вскинув голову.
- Простите, - вмешался Костя, - а с какой стати вы разгуливаете с
ружьем по лесу? Вы охотник? Билет с собой? Лицензия? На кого собирались
охотиться?
- Да... Дело пахнет керосином, - произнес Евстигнеев в сторону, но Эдик
услышал, и его лицо побагровело.
- Постойте, постойте! - продолжил Костя, видя, что Эдик собирается
что-то сказать. - Что вы сделали с медведем? В наших лесах осталось две
медвежьи семьи, и охота на них карается в уголовном порядке. Значит, так:
сейчас составим протокол, а пока я сообщу в райотдел милиции.
- Нет! Нет у меня ружья! - испугался Эдик. - Я просто так сказал,
пошутил! Обидно стало, что у вас медведи кусаются.
- Ну вот! - развел руками Костя. - Что же это получается? То - есть,
то - нет. Так было у вас ружье или не было? А если не было, то все равно
назовите калибр и марку.
- Ладно, - махнул рукой Захар Игнатьевич, - что мучить парня? Может,
действительно у него травма, вот и болтает не разбери что. Ты, Евстигнеев,
отведи человека в медпункт, пусть Надя посмотрит!
Сказав это, директор улыбнулся Эдику такой широкой улыбкой, что тому
невольно вспомнился вылезший из берлоги Потапыч.
Через минуту Евстигнеев и Эдик шли по главной улице, потом свернули
направо, потом налево и оказались в тихом зеленом уголке.
- Авторский переулок, - прочел Эдик и непонимающе уставился на
Евстигнеева.
- Тут разные писатели жили, - лениво пояснил Евстигнеев, - много их
было, вот и назвали.
- А какие писатели? - невольно полюбопытствовал Эдик, оглядывая
курчавую, всю сплошь в акациях улочку.
- Ну Лев Толстой, - сказал Евстигнеев, осторожно обходя лежащего в пыли
петуха. - Пушкин, Лермонтов...
- А Достоевский? - съязвил Эдик, демонстрируя начитанность.
- У Достоевского характер был вредный, - сварливо заметил Евстигнеев, -
он жил на другой улице и с Толстым не здоровался. Принципиально. Ну вот мы и
пришли. - Он показал на выкрашенный белой краской дом. На доме висело две