"Михаил Пухов. Человек с пустой кобурой (Цейтнот) (Авт.сб. "Звездные дожди")" - читать интересную книгу автора

корабля. Я шел и размышлял о разных вещах. В основном о том, как попроще
представить себе миллион лет. Задумавшись, я не заметил, как обстановка в
туннеле изменилась. Стало темнее, от сглаженных выступов потянулись
длинные тени. И моя собственная тень извивалась впереди, на магнитном полу
и стенах. Я брел неизвестно куда. Справа зияли отверстия боковых
ответвлений. Незащищенный, я шагал по открытому месту, а из узкой черноты
нор за мною кто-то следил.
Это было как наваждение. От тишины, полумрака, ритма шагов... Я
остановился. Но впереди, сливаясь с моей тенью, шевелилось что-то черное,
длинное.
Как толстая слепая змея, оно двигалось там, неуклюже тыкаясь в стены.
Оно меняло форму у меня на глазах, а потом размеренно закружилось,
становясь вывернутым наизнанку смерчем с нацеленной на меня глубокой
воронкой. Вращение замедлялось.
Отступать я не привык. Я вновь расстегнул кобуру и приблизился к черной
воронке.
Она уже не вращалась. Как чья-то симметричная пасть, она застыла
поперек туннеля, и ее края сливались с его стенами. По внутренней
поверхности воронки бежали концентрические волны.
Я стоял перед ней неподвижно.
Черные волны сходились в центре воронки, утихая. Я заметил, что воронка
мелеет. Она распрямлялась, становясь гладкой мембраной, отделявшей меня от
цели.
Я торопился, но время и кислород у меня еще были. Я стоял неподвижно.
Мембрана была упругой, кто-то наделил ее простейшим из инстинктов... вы
знаете, о чем я... Время от времени она вздрагивала, словно чего-то ждала.
Я положил руку на излучатель.
Мембрана напряглась, стала заметно тверже.
Я снял руку. Мембрана снова расслабилась. Стояла, боязливо подрагивая,
и почему-то напомнила мне собаку. Бездомную собаку, ждущую, чтобы с нею
заговорили.
Она загораживала мне путь, но я к ней хорошо относился. Время у меня
пока было. Я сел перед нею на гладкий вогнутый пол.
"Я тороплюсь, - сказал я ей. - Мне хочется попасть в рубку, и у меня
мало воздуха. Ты меня понимаешь?"
Казалось, она внимательно слушает.
"Пусть это прихоть, - сказал я, - но мне очень хочется там побывать.
Пропусти меня, пожалуйста".
Она заколебалась.
"Пожалуйста, пропусти меня в рубку", - еще раз попросил я.
Задрожав, она медленно расступилась. И я пошел дальше.
- А пистолет? - напомнил я, когда он замолчал. - Куда он делся? Вы
обещали...
- Да, - сказал он неопределенно, - потом я оказался в рубке. Я долго
пробыл там, разглядывая диковинные приборы, назначение которых знал из
книг. Самым любопытным был шар в центре рубки. Специальной тонкой иглой я
прокалывал в нем отверстия, и против них на сферических стенах загорались
звезды, как изображение в планетарии. Если бы я нарисовал на шаре
настоящее звездное небо какого-нибудь района, корабль немедленно перенес
бы меня туда. Но вероятность случайного совпадения ничтожна, и я мог