"Тимур Исхакович Пулатов. Черепаха Тарази " - читать интересную книгу автора

странники рассказывали молодому тестудологу, что на острове была поймана
слоновая черепаха. По описанию Армона, была очень похожа на ту, что
смотрела сейчас, не мигая, на Тарази.
Но ведь не могла же слоновая черепаха проползти так далеко, от острова
- через море - в пустыню? А впрочем, кто знает? И здесь некогда было море с
островами, плескалась вода, собирая мокрый песок на берегу, и, может,
черепаха эта одна из тех, что не ушли отсюда, а научились жить на суше?
- Ну, пора, пора! - вдруг спохватился и заторопился наш путешественник
- и добавил, уверенный, что Фаррух его слышит: - На постоялый двор мы не
вернемся. В Оруз, к Армону! А ночь мы проведем в Муз-тепе [Муз-тепе -
соляной холм], греясь в теплых соляных парах...
Тарази свистнул, лошадь в ответ заржала и прискакала к хозяину,
дорожный мешок которого был незаметно прикрашен Фаррухом к седлу.
В путь! Но не успел Тарази вскочить на лошадь, как услышал крик.
"Что за черт?" - с неприязнью подумал он, видя, как через весь пустырь
бежит к нему, выкрикивая что-то, мужчина в ватнике, размахивая свирепо
плетью.
Тарази, не вынимая ноги со стремени, ждал и удивился тому, что
черепаха, так панически бежавшая от Фарруха, даже не глянула в сторону
незнакомца.
Бежавший, средних лет мужчина, весь потный, со взъерошенной бородой,
остановился как вкопанный у самой морды лошади, лошадь невольно обнюхала
его и брезгливо отвела ноздри. Мужчина же от волнения долго не мог начать,
хотя и открывал рот и очень старался.
- Я - Кумыш, клянусь всеми святыми! - выговорил он наконец с акцентом
горца. - Вы, я вижу, уезжаете, а кто мне вернет долг?
Что-то трогательное было в этом человеке, должно быть, то, что он
слишком сильно переживал, боясь оказаться ложно понятым.
- Вы, верно, обознались? - улыбнулся Тарази и предупредительно
наклонился к нему, чтобы лучше слышать.
- Это же Али-Ташбаккол! [Ташбаккол - лавочник, мелкий торговец] -
закричал Кумыш, показывая плетью в сторону черепахи, мирно стоящей рядом с
лошадью. - Мне сказали, что теперь он ваш раб... слуга. - Кумыш запнулся,
не находя точного сравнения, ибо даже он, ослепленный яростью, понимал, что
называть черепаху слугой не совсем убедительно. - Словом, он теперь ваша
собственность, и будьте добры, верните мой долг... Я всем объяснял, когда
толпа пыталась его поймать, но меня прогнали, - говорил он торопливо, желая
скорее высказаться, пока его снова не прогнали, - Он у нас в деревне, в
лавке, всех обвешивал, обкрадывал, безбожник, и мы прокляли его... Не было
семьи, где бы не желали, чтобы аллах покарал его... А он мне задолжал
десять монет золотом... Я уезжал в горы к брату, а когда вернулся, мне
говорят: радуйся, господь услышал нас и превратил Ташбаккола в черепаху. И
я вижу - он и впрямь ташбокка [Ташбокка- черепаха, производное от:
ташбаккол]...
Тарази продолжал с улыбкой смотреть на Кумыша, не зная, как ему
возразить.
Кумыш помолчал, подождал, но, видя, что Тарази ничем не убедишь, в
сердцах ударил себя в грудь:
- Да как же вы... правоверный мусульманин... и не верите? - И еще
ударил себя по лбу - жест, которым горцы клянутся в честности. - Вы